Она встала и, задев подошедшего официанта, направилась в другой угол зала. Создавалось впечатление, будто она встретила своих самых близких друзей. Он наблюдал, как она склонилась над столиком и пожала обеим сестрам руку, затем пододвинула стоявший рядом свободный стул и села, продолжая при этом что-то говорить и улыбаться. Казалось, встреча не удивила сестер, по крайней мере ту, с которой Лаура разговаривала в Торселло. Она слушала, кивала, что-то отвечала, а ее слепая сестра оставалась безучастной.
«Ну ладно, – подумал охваченный бешенством Джон, – тогда я на самом деле напьюсь». Он залпом выпил свой «Кампари» с содовой, заказал еще один. Выбрав для себя блюдо, названия которого не разобрал, он сделал заказ и в последний момент вспомнил, что нужно заказать «скампи» для Лауры.
– И еще бутылку «Соав», – добавил он, – на льду. Вечер испорчен бесповоротно. Вечер, который должен был стать их общим праздником, теперь же был омрачен гнетущим видением: бедная умершая Кристина сидит с ними за столом. Какая же это глупость: будь она жива, ее уже давно уложили бы спать. Горький привкус «Кампари» как нельзя лучше соответствовал внезапно охватившей его жалости к самому себе. Он внимательно наблюдал за столиком в дальнем углу зала. Очевидно, Лаура слушала, что говорит ей зрячая cестра, в то время как слепая молчала, а взгляд ее невидящих глаз был опять же устремлен на него.
«Она шарлатанка, – подумал он, – никакая она не слепая. Обе они – самые настоящие мошенницы, как мы и предполагали в Торселло, они с таким же успехом могут быть переодетыми мужчинами, и охотятся они за Лаурой».
Он приступил ко второму «Кампари» с содовой. Две порции, выпитые на пустой желудок, сразу же оказали воздействие. Видение расплылось. А Лаура продолжала сидеть за тем столиком, задавая один вопрос за другим, и зрячая старуха отвечала ей. Появился официант со «скампи», принесли блюдо, которое Джон заказал для себя. Трудно было разобрать, что ему предстояло есть, так как вся тарелка была залита жгучим соусом.
– Сеньора еще не вернулась? – поинтересовался официант. Джон угрюмо покачал головой, указывая пальцем на противоположный угол зала.
– Скажите сеньоре, – сказал он, тщательно выговаривая слова, – что ее «скампи» остынет.
Он уставился на стоявшую перед ним тарелку. Осторожно ковырнул вилкой. Белый соус стек к краям, открыв два огромных круглых ломтя, которые оказались вареной свининой. Он отрезал кусок и принялся жевать. Точно, это свинина, жирная, сочная, на удивление сладкая – наверное, из-за соуса. Он положил вилку, отодвинул тарелку и увидел, что через зал идет Лаура. Она села рядом с ним. Ничего не сказала. «Это к лучшему, – подумал он, – а то его так сильно тошнит, что он не способен отвечать». И не из-за выпитого «Кампари» – это реакция на весь этот кошмарный день. Она принялась за еду, продолжая молчать. Казалось, она не замечает, что он не ест. Официант, обеспокоенно склонившийся возле него, но всей видимости понял, что Джон ошибся в выборе, и убрал тарелку. «Принесите мне салат из зелени», – пробормотал Джон, но Лаура все равно не проявила никаких признаков удивления, тогда как в обычных условиях она принялась бы ругать его за то, что он слишком много выпил. Наконец, когда она доела «скампи» и выпила вино, от которого отказался Джон, лениво жующий свой салат подобно больному кролику, она начала говорить.
– Дорогой, – сказала она, – я знаю, что ты не поверишь, что это может даже испугать тебя, но после ресторана в Торселло сестры направились в собор – как и мы, хотя мы и не заметили их в толпе, – и у слепой было еще одно видение. Она сказала, что Кристина сообщила ей, будто нам с тобой опасно оставаться в Венеции. Кристина хотела, чтобы мы как можно скорее уехали.
«Приехали, – подумал он. – Они считают, что могут управлять нами. Теперь у нас начнутся проблемы. Что мы едим? Когда мы встаем? Когда ложимся спать? Во всем надо советоваться с сестрами-близнецами. Они дадут указания».
– Ну? – проговорила она. – Почему ты молчишь?
– Потому, что ты оказалась права, – ответил он, – я не верю этому. Честно говоря, я считаю, что эти твои старухи просто с причудами, если не сказать больше. Совершенно очевидно, что они не в себе. Прости, если мои слова причинили тебе боль, но дело в том, что они поняли: из тебя можно кое-что вытянуть.
– Ты несправедлив, – сказала Лаура. – Они нормальные, я уверена в этом. Я просто знаю это. Они совершенно искренни в том, что говорят.
– Хорошо. Поверим на слово. Они искренни. Однако это не делает их нормальными. Ну, послушай, дорогая, ты виделась с одной из сестер всего десять минут в туалете. Она сообщает тебе, что видит Кристину между нами – любой человек, обладающий телепатическими способностями, запросто выяснит, что у тебя в подсознании, а потом, как всякий специалист в психиатрии, окрыленная своим успехом, она вводит тебя в состояние экстаза и требует, чтобы мы убрались из Венеции. Прости, но мне это осточертело.