- Твои глаза. - Чуть помедлив ответил Ник. - Они были голубыми, а сейчас, темно-зеленые, цвета рождественской ели.
- Это ничего не объясняет. Может быть я злилась, откуда тебе знать?
- Ну, ты действительно выглядела печальной и грустной.
- Когда ты злишься или сильно раздражена, твои глаза темно-голубые, как... небо перед грозой. - Неожиданно сказал Генри. Я с удивлением посмотрела на его профиль. Как всегда не единой эмоции, он просто констатировал факт и ничего больше, чем моя физиологическая особенность, под этим не подразумевалось. Ну, я так думаю.
- Что ж, привыкайте к этому цвету, так как это обычное моё состояние. - Забросив попытки разгадать головоломку с названием "Генри", в своей дерзкой манере ответила я.
- А мне не терпится увидеть, в какой цвет изменятся твои глаза, когда ты будешь испытывать другие чувства: радость, веселье, адреналин, азарт... страсть.
- Ха. И ещё раз Ха. Вы у меня любопытства-то не вызываете, какой уж там азарт, а всё остальное и подавно. - Нарочно проигнорировав его намеки, как можно небрежнее ответила я.
- Ты поехала с нами, так что адреналин, может и азарт, тебе обеспечены, будь уверена. В нашей работе без этого никак. - С наигранной гордостью ответил мне Ник.
- Кстати, о вашей работе. Как вы давно этим занимаетесь?
В машине повисла тишина. Ко мне в голову пришла мысль, что я не единственная несчастная на свете, у которой прошлое вызывает лишь боль, и поэтому решила быстро исправиться:
- Ох, если это запретная или малоприятная тема, то извините.
- Ничего. - Ответил Ник. Генри продолжал хранить молчание. - Все в порядке. Я всю жизнь почти этим занимаюсь. Мой отец - после того, как встретил маму. Она ввела его в закулисную жизнь, открыла глаза и показала настоящих хозяев мира. Когда, я подрос достаточно, что бы воспринять эту информацию, отец рассказал мне. Я сразу решил, что не буду оставаться в стороне и позволять этим мерзавцам безнаказанно творить всё, что пожелают. Вот в общем-то и все.
- Вау, похвально. А как насчет тебя, Генри? Какова твоя история? - Не знаю почему, но мне ужасно хотелось услышать его историю. Хотелось получить хоть небольшую подсказку, что бы понять откуда хотя бы начинать разгадывать эту головоломку. Я знаю, что не зря включила Генри в список людей, которые могут находиться в курсе моих способностей, тем самым я включила его в список людей, которым могу доверять. Возможно глупо, но я никогда не ошибаюсь в людях, это тоже одна из моих индивидуальных черт, которая очень часто помогала мне в жизни ещё до случившегося год назад, я привыкла полагаться на эту способность.
- Для меня это одна из малоприятных тем. - Ответил Генри, и все мои надежды узнать о нем хоть что-то развалились. - Но не из запретных. - После недолгого молчания, добавил он.
- Так ты расскажешь?
- Столько же, сколько расскажешь ты.
- Что ты имеешь ввиду? - Я нахмурилась.
- Мы тоже хотели бы узнать, как ты попала в этот мир. Почему ты одна. Как долго ты убегаешь.
- Мы сейчас ведь не об этом. - Я начала опять злиться, хотя внешне не проявляла никаких эмоций. - Считайте, что для меня эта тема запретная.
- А я думал, мы доверяем друг другу. - Он посмотрел мне в глаза, которые, я уверена, были цвета неба, перед грозой. Я не стала отводить взгляд.
- На столько, на сколько можно доверять людям, которых знаешь около суток.
- Тогда мы все прояснили.
И он опять замолчал, переключив всё своё внимание на дорогу. На протяжении этого разговора мы застряли в пробке, которая является неизбежным явлением в больших городах.
После этого разговора никто не считал нужным говорить что-либо, поэтому я опять ушла в себя, отдавшись с потрохами буре мыслей и сомнений, царствовавших внутри меня.
Под действием снотворного я проспала всю ночь, так что думаю, сейчас время шло к обеду. У меня не было возможности посмотреть на часы, но время сейчас не имело особого значения. На самом деле я давно перестала следить за временем. А зачем? Время нас ограничивает. Мы становимся зависимыми от часов, подчиняясь их ходу. Мы составляем себе расписания на день, обводим даты в календаре, торопимся успеть сделать достаточно дел, всё боимся опоздать или не успеть, боимся, что не хватит времени. В этом наша проблема. Мы должны жить сегодняшним днем, здесь и сейчас. Мы должны просто жить. А не существовать, в ограниченном временем мире.
На улицах города многолюдно. Столько движения, столько жизни. Кажется, что вероятность дважды встретиться с незнакомым человеком, проживая в разных концах города, ничтожна. Но она есть. При том, что люди, живущие на соседних улицах за всю жизнь могут ни разу так и не встретиться, несмотря на то, что каждый день встречают одних и тех же людей. Забавно.
Какую бы слабость я не питала к большим городам, после того, как я отделаюсь от Защитников Чикаго, мне придется уехать в какой-нибудь маленький городок, наподобие того в котором я выросла, затаиться и остаток жизни провести в так ненавистном мне одиночестве. От этих мыслей моё настроение только ухудшилось, поэтому, я решила заняться одним из своих любимых дел. Я открыла свою сумку и достало Берету М-92 FS.
- Что ты собираешься делать? - Ник покосился на меня с предостережением.
- Успокойтесь, я не собираюсь палить в вас. По крайней мере в замкнутом пространстве. Просто хочу проверить оружие.
- Прямо сейчас?
- Есть проблемы?
- Нет.
- Вот и прекрасно.
Получив разрешение, я начала разбирать пистолет на коленях. Нужно его проверить. Не мешало бы, конечно, почистить и полностью разобрать, но для этого действительно не место и не время, а жаль. Да, я люблю свою малышку и хорошо забочусь о ней.
Для начала я вытащила магазин и посмотрела сколько у меня осталось пуль. Магазин рассчитан на одиннадцать пуль и еще плюс одна в самом пистолете, получается двенадцать. На Ищейку я потратила девять пуль, осталось всего три, но в сумке у меня еще пять обоим, так что пока можно не переживать. На рукоятке пистолета была выведена руна в виде круга, пересеченного тремя соединяющимися полосами. Это ещё один подарок от Бена вроде тех кинжалов, руна означала, что оружие никогда не может быть использовано против своего хозяина, и любой, кто возьмёт пистолет с недобрыми намерениями, сам же пострадает.
- Сколько времени нам ещё ехать? - Спросила я, одновременно спуская затворную раму, для этого мне нужно было открутить один винтик, который находился ниже отверстия ствола. Винтик очень маленький, и для того, что бы его увидеть, нужно наставить дуло промеж глаз. Это действие вызвало напряжение в обоих моих попутчиков, что непроизвольно заставило меня улыбнуться. Да, представляю, как это выглядит со стороны: какая-то ненормальная идиотка сидит и улыбается, наставив себе в лоб пушку.
- Минут пятнадцать. - Ответил Генри с нескрываемым напряжением в голосе.
- Он разряжен. - Сказала я, аккуратно снимая пружину и ходок с шайбой по ходу спуска рамы. - Это на случай, если вы кинетесь выхватывать из моих рук оружие.
Открываю обкладку, кладу пистолет на левую сторону и выкручиваю винтики. Продолжать я не решила нужным, так как дальнейшие мои действия требуют аккуратности, ровного рабочего места и спокойной обстановки. Иначе, я могу потом не собрать его обратно, так как там уйма очень мелких деталей, которые при малейшей ошибке разлетаются в разные стороны. Сейчас, мне нужно лишь убедиться, что оружие выстрелит, когда мне это будет нужно. Когда Бен учил меня в первый раз разбирать оружие, мне потребовалось более четырех часов для самостоятельной разборки и сборки, сейчас это занятие отнимает не больше получаса. Я на глаз проверила все механизмы, открытые для моего обозрения, мысленно отмечая, какие детали нужно будет смазать и какие пружины подтянуть. Закончив анализ я собрала Берету и закрепила её в наплечной кобуре. Благодаря пальто и широкому шарфу оружие было не видно, но одежда так же делала оружие труднодоступным, у меня уйдет не меньше пары минут, пока смогу достать пистолет, минут, которые могут стоить мне жизни.