И он, в который раз, принялся описывать случившееся. Телеграмма, полученная накануне вечером, разговор с миссис Хилл, решение на следующий день вернуться в Англию, Лора - самолетом, а он с машиной на поезде. Но все события не казались теперь такими необъяснимыми и тревожными, как днем во время беседы с полицейским офицером. Тогда Джон был убежден, что стряслось что-то жуткое. Ему представлялось, что сестры, сбив с толку одураченную Лору, увезли и где-то прячут ее, поэтому встреча двух катеров в Большом Канале выглядела зловеще. Теперь же, когда все прояснилось и он больше не опасался сестер, рассказ получился вполне обычным. Джон постарался объяснить все как можно правдивей, потому что был уверен, что женщины не только сочувствуют, но и до конца понимают его.
Заканчивая свое повествование, Джон еще раз попытался оправдаться перед сестрами за обращение в полицию и загладить перед ними вину:
- Знаете, когда я заметил вас с Лорой на катере, я подумал... - тут он слегка замялся, потому что мысль эта принадлежала на самом деле не ему, а полицейскому офицеру, - я подумал, что Лора внезапно потеряла память, случайно встретилась с вами в аэропорту, и вы привезли ее с собой в Венецию.
Они перешли через широкую церковную площадь и направились к дому, над дверью которого было написано "Pensione". У входа сопровождавший их полицейский остановился.
- Это ваш пансион? - спросил Джон.
- Да, - ответила зрячая сестра. - Конечно, выглядит он неказисто, но внутри чисто и удобно. К тому же друзья о нем хорошо отзывались, - потом, повернувшись к полицейскому, сказала: - Grazie, grazie tanto [Большое спасибо (итал.).].
Кратко кивнув, тот произнес: "Bouna notte" [Спокойной ночи (итал.).], и растворился где-то в темноте.
- Вы не зайдете? - пригласила она Джона. - Мы можем угостить вас кофе или, если хотите, чаем.
- Нет, большое спасибо, - поблагодарил ее Джон. - Надо возвращаться обратно в гостиницу. Завтра рано вставать. Мне только хотелось, чтобы вы поняли, что же случилось и простили меня.
- Не терзайтесь, тут нет вашей вины. Всего лишь один из случаев ясновидения. С нами это часто бывает. Знаете, я хотела бы внести ваш рассказ в картотеку, которую мы составляем. Конечно, если вы не возражаете.
- Да, да, пожалуйста, - согласился Джон, - но мне самому все не верится, что такое возможно. Ведь раньше-то со мной этого не происходило.
- Возможно, вы просто не осознавали. Очень часто люди на такие вещи не обращают внимания. Сестра ведь почувствовала, что вы обладаете медиумическими способностями. Она говорила об этом вашей жене тогда в ресторане. Еще она сказала, что вас ждут неприятности и даже придется уехать из Венеции. А разве полученная вами телеграмма не доказывает ее правоты? Ведь у вас заболел сын, может, заболел опасно, и вам нужно было немедленно возвращаться домой. Слава Богу, что жена смогла так быстро улететь, чтобы быть рядом с ним.
- Все это так, - задумчиво проговорил Джон, - но почему же все-таки я видел всех вас вместе на катере, в то время, как Лора летела в Англию?
- Может быть, передача мыслей на расстояние. Возможно, ваша жена думала о нас. Кстати, мы дали ей свой адрес на случай, если вы захотите с нами связаться. Мы пробудем здесь еще дней десять. А если ваша малышка опять передаст через сестру что-нибудь из мира духов, то мы сразу же вам сообщим.
- Да, да, конечно. Понимаю. Очень любезно с вашей стороны.
Джон просто не знал, что говорить в этой нелепой ситуации. Хоть он и ругал себя за кощунство, но не мог отогнать возникшую перед глазами картину: сестры сидят в спальне и, надев наушники, принимают закодированное послание от бедняжки Кристины.
- Вот вам наш лондонский адрес, - поспешно проговорил он. - Уверен, что Лора будет страшно рада получить от вас весточку.
Вырвав из записной книжки листок, он нацарапал не только адрес, но вдобавок еще и телефон и протянул бумагу зрячей сестре. А сам представил, как однажды вечером жена огорошит его известием, что "милые старушки" будут в Лондоне проездом в Шотландию и что в благодарность она, Лора, обязана оказать гостеприимство и, по меньшей мере, предоставить им на ночь комнату. А потом в гостиной сестрицы начнут вызывать духов под сопровождение неизвестно откуда взявшихся тамтамов.
- Я должен идти, - сказал Джон. - Спокойной ночи и еще раз извините за все случившееся, - пожав руку зрячей сестре, он повернулся к слепой и спросил:
- Надеюсь, все это не слишком вас сегодня переутомило?
Направленные на него незрячие глаза вызывали чувства беспокойства и неловкости, усиливающиеся оттого, что старуха никак не отпускала его руку.
- Ребенок... - проговорила она странным, прерывающимся голосом. Ребенок... Я вижу ребенка...
Испуганный Джон заметил, что в уголках ее рта появилась пена. Потом резко откинув назад голову, слепая почти упала на руки сестры.
- Надо поскорее ввести ее в дом, - поспешно сказала та. - Ничего страшного. Она не больна. Просто впадает в транс.
Поддерживая слепую с двух сторон, они провели ее в дом и усадили на стул. Сестра встала рядом, поддерживая негнущееся, словно окостеневающее тело. Из внутренних комнат, откуда распространялся сильный запах спагетти, прибежала женщина.
- Не беспокойтесь, - обратилась зрячая сестра к Джону. - Теперь мы с синьоритой справимся. Думаю, вам лучше уйти. Иногда после таких припадков ей бывает дурно.
- Как жаль... - начал Джон, но увидел, что та уже отвернулась и вместе с подоспевшей женщиной нагнулась к слепой, которая, казалось, задыхалась и странно всхлипывала. Джон понял, что был здесь лишним. Спросив напоследок из вежливости: "Может, я все-таки могу чем-нибудь вам помочь?" - и не получив ответа, он повернулся и вышел. Через несколько шагов он оглянулся, но дверь за ним уже была закрыта.
Какое завершение вечера! И все по его вине. Сначала бедных старушек притащили в полицию, потом допрашивали и, наконец, этот транс. Правда, больше похоже на эпилепсию. Ну и жизнь, должно быть, у здоровой сестры! Но она как-будто относится к этому довольно спокойно. Хотя ведь, если такое случится на улице или в ресторане, может кончиться и плохо. Не очень им с Лорой будет приятно пережить такую сцену в своем доме, если сестры когда-нибудь у них и вправду остановятся, чего, как он надеется, все же не случится.