— Вы не правы, капитан. Точно знаю, что клановые одаренные что-то такое придумали и успешно применяют вербальное воздействие на окружающую действительность.
— Да ладно?! — делано изумился Постриганов.
— Опять насмехаетесь?
— Немного, — ответил капитан и опять начал возиться с ошейником, в очередной раз, пытаясь пальцами нащупать хоть какой-то шов. Не может быть, чтобы ничего подобного не было.
— Можно вопрос? — чуть погодя спросил Коромыслов. — Он меня давно интересует.
— Попробуй.
— Как ваше имя и отчество? А то все вас только по званию, да по фамилии величают. Как-то это…
— Не твое дело, — прервал Коромыслова капитан.
— Вдруг погибнете, хоть на могиле написать надо…
— Петр Васильевич, ты до лоботомии в ишхидской лаборатории не дотянешь, я тебя раньше прикончу, — пригрозил Постриганов.
— Простите, не хотел обидеть. Но все же? — не унимался Коромыслов.
— Каллистрат мое имя, — нежданно признался капитан. — Родители удружили. И не дай тебе Бог, кому сказать или заржать…
Но было уже поздно — Коромыслов залился смехом… И моментально схлопотал могучий удар от Постриганова. В темноте капитан не видел, куда направил кулак. Бил примерно и попал прямо в висок. Коромыслов затих, успел только всхлипнуть и как подрубленный свалился на пол.
Звук от хлесткого удара вышел знатный, будто деревяшка переломилась. Постриганов выдал очередную длинную матерную тираду, нагнулся над магом и пощупал шею в поисках пульса. Глухо.
— Убил, что ли? — как-то растерянно пробормотал капитан. — Этого мне только не хватало.
Постриганов быстро расстегнул ворот мага, пару раз ударил по щекам, а потом спохватился и начал проводить экстренную реанимацию, в надежде, что это поможет. И помогло.
После нескольких надавливаний на грудную клетку и вентиляции легких Коромыслов кашлянул и с перебоями задышал.
— Капитан, — послышался сип Коромыслова.
— Что?
— Сука ты, капитан.
— Я знаю. Но ведь помогло.
— Что помогло?
— На, держи, — Постриганов вложил в ладонь Коромыслова антимагический ошейник.
— Но как?
— Мне почем знать? Сам отстегнулся, когда ты почти минуту, считай, мертвым валялся после моей оплеухи.
Торчать на самой вершине кургана под палящими лучами, полная жесть. Пот течет ручьями, оставляя белые соляные разводы на форме под мышками и на бандане. В такую жару хочется снять бронежилет, разгрузку и присесть где-нибудь под деревом в парке и выпить холодного пивка, да чтоб чипсиков там или тараночки под это дело пожевать. Жалко нет в округе ни одного дерева — степь, будь она неладна. С пивом и чипсами, отдельная беда.
— О чем задумался, солдат?! — бас сержанта заставил вздрогнуть молодого бойца. Мечты из головы моментально сдуло.
— Ни о чем, товарищ сержант. Врагов высматриваю, как приказано, — нашелся с ответом боец, про себя чертыхаясь. И как только подкрался?
— Высматриваешь и бздишь?
— Бздю, товарищ сержант, — согласился рядовой.
— Не бзди. Прорвемся, — сержант смачно сплюнул под ноги, после чего согнутым пальцем пригладил свои шикарные седоватые усы.
— На самом деле всем страшно, — продолжил сержант. — Без страха никуда. Он нас ведет по жизни, руководит нашими действиями. Он основа всего. Мы боимся потерять работу или наоборот устраиваться на новее место, боимся неправильно воспитать детей, боимся остаться одни, воевать, стать калекой или сдохнуть. Кто-то страшится темноты, а кто-то уссыкается при виде таракашки безобидной. От того, насколько человек способен контролировать свои страхи зависят результаты его поступков. Неспособные этого сделать с большей долей вероятности в критический момент совершают подлость по отношению к товарищам или даже к родным. А те, кто способен удержаться в рамках, не перешагнуть черту, идут по жизни ровно и добиваются многого. И если все сделано правильно, то под конец жизни ты помрешь легко, с чистой совестью. Так что в твоем страхе нет ничего нового. Просто не дай ему съесть тебя изнутри. Понял?
— Чего уж непонятного? — немного растерянно буркнул молодой солдат. Не ожидал он от сержанта философских рассуждений. Обычно от него кроме матов и требований ничего не услышишь.