Многие русские психологи повторяют, что выросшее поколение инфантильных мужчин, воспитывавшихся преимущественно в неполных семьях, просто-таки нуждается в женском руководстве. А иначе все мы, женщины, рискуем остаться и без партнеров, и без детей. Мужчины будут просто смотреть на нас, возможно, мечтая о чем-то большем, но вскоре привычно переключаясь на свои мужские дела.
Феминистки утверждают, что постоянно растущая конкуренция — в больших городах на одного дееспособного мужчину (здорового, обеспеченного, свободного и без вредных привычек) приходится уже по 7–9 женщин, и эта цифра будет только расти! — просто вынуждает нас к активности, к умению подать себя наилучшим образом, опережая и оттесняя соперниц. Ведь умеем же мы быть конкурентоспособными, строя нашу карьеру и добиваясь материального благосостояния!.. Подчеркивая, что в благополучной современной семье мужчина и женщина добывают приблизительно равное количество денег, поровну делят домашние дела, полностью взаимозаменяемы в общении с ребенком, феминистки задаются закономерным вопросом: Если в традиционной семье мужчина брал на себя обязательства по обеспечению жены и детей, то, понятное дело, за ним была прерогатива выбора женщины, которую он будет кормить и одевать, лечить и баловать (возможно, всю жизнь) и от которой он хотел бы детей, чтобы тоже вкладывать в них средства. В семье прогрессивной женщина заботится о себе сама и не менее половины средств вкладывает в ребенка. Так, наверное, она имеет право на выбор мужчины, от которого захочет родить? Трудно с этим поспорить, если не учитывать социальных тенденций. Дело в том, что это работает… в обеспеченной Америке, где зарабатывать легко, а мужчина и женщина давно уже во всем на равных, что поддерживается общественным мнением. А у нас? В России за одну и ту же работу женщинам до сего дня меньше платят, чем мужчинам, их менее охотно берут на ответственные должности — как потенциальных «декретниц», их материнские и общие женские права нарушаются на каждом шагу. Женщину-водителя, если она не демонстрирует непрошибаемой уверенности в себе, третируют даже на дороге! А одинокую женщину, если только она не научилась быть разумно агрессивной, не шпыняет и не пытается унизить только разве что ленивый! Потому что общественное мнение в России ценит женщину неизмеримо ниже мужчины во всех сферах жизни, создавая тем самым нездоровый ажиотаж в погоне за возможностью «быть при мужчине».
«Их нельзя любить! Даже собственного мужа! — признается Екатерина, 55 лет, предприниматель. — На шею садятся и ни в грош не ставят!» И тоже права, что подтверждается недавним социальным опросом среди россиян от 25 до 50 лет. Одиноких и разведенных мужчин спрашивали «почему они не торопятся создать семью?». Около 80 % ответили, что затрудняются с выбором — слишком много вокруг красивых, успешных, свободных и готовых практически на все за призрачную перспективу брака женщин. В мужском просторечии это звучит: «Сами вы нас избаловали — своей доступностью!».
Позицию Екатерины поддерживает небольшая часть российских психологов с феминистическим уклоном, считающих правильным бороться за дальнейшую эмансипацию русских женщин и признание обществом «женского права на одиночество».
А мы попытаемся пройти по лезвию бритвы, ответив на вопрос женщины, которой очень нравится кто-то из ее окружения, не проявляющий к ней особенного внимания. Итак, когда поступать подобно пушкинской Татьяне не рекомендуется:
1. Объект прочно занят — у него семья и маленькие дети.
2. Объект не вполне к вам дружелюбен: насмешки, колкости, отсутствие галантности (не открыл дверь, не подал руку или пальто, не пропустил вперед) и элементарной вежливости (выражается в вашем присутствии, может грубо вас отчитать).
3. Вы находитесь не в равных условиях — между вами пропасть по социальной лестнице. Согласитесь, вряд ли владелец собственной яхты и процветающего бизнеса захочет в подруги скромную уборщицу родом из глубинки! А если вы, обеспеченная и успешная, решите признаться в чувствах полотеру из Туркмении, то не жалуйтесь потом, что вас используют! «Любовь любит равных» — правило, сформулированное еще в Древнем Риме.