— Уже с обеда? — понизив голос, спросила Валентина.
— Да. — Карие с темными веками глаза Евгении Ивановны мягко блеснули. — Оденутся и на прогулку.
— Дождь…
— Ничего, поиграют с мячами в беседке. Разрядка необходима. Вы подойдете к трем?
— Вряд ли, надо приготовиться. Вечером, ко мне, с Анной Константиновной, хорошо? И еще — помогите на занятиях Огурцову…
— Безусловно. — Евгения Ивановна распахнула дверь класса, дети, все так же, на цыпочках — и Рома Огурцов тоже! — продолжая начатую воспитательницей игру, вошли в класс. В школе идут уроки, нельзя мешать. Но попробуй остановить, усмирить бегущих из столовой десятилетних мальчишек — разве удержишь? Голос сорвешь… Евгения Ивановна умеет справляться с детьми по-своему, у нее все на полный серьез — занятия, игры, — все на взаимном доверии. Пожалуй, эта седая учительница — самый удивительный человек в их школе. Валентина рядом с ней почти четверть века, столько черпала из ее опыта, изобретательности — исчерпать энергию Евгении Ивановны оказалось невозможным, она и сейчас — в постоянном поиске, вечно обуреваема новыми идеями. А ведь уже на пенсии. Это она предложила три года назад организовать класс-группу, где бы дети, все без исключения, находились в школе с утра и до окончания рабочего дня родителей. Как возникла подобная идея? Рафовка, волей судеб, оказалась неподалеку от строительных площадок крупнейшего металлургического комбината, в ней обосновалась на жительство добрая сотня семей строителей, первые классы вдруг буквально переполнились. Решили их разделить, а так как учителей не хватало, пригласили ушедшую на отдых Евгению Ивановну. Ей, чего греха таить, и отдали «неизвестных», не подготовленных заранее, как это было со своими, рафовскими, ребятишек.
— Хорошо, я возьмусь, — сказала она. — Только с условием, что дети будут со мной в школе весь день.
Дети в большинстве были слабо подготовлены к школе — сказывались частые переезды родителей с места на место. Трудный, очень трудный достался Евгении Ивановне класс… Но уже к концу первого года он считался одним из лучших — и по успеваемости, и по дисциплине. Многие называли это чудом, но Валентина знала, какой за этим кроется упорный, всепоглощающий труд, какое терпение и мужество.
Личная жизнь Евгении Ивановны сложилась сурово: муж, бывший директор школы, умер от инфаркта. Единственный сын, травмированный еще во время немецкой оккупации, почти совсем ослеп, но работал в доме культуры баянистом. Из соседнего района Евгения Ивановна привезла свою старенькую свекровь, тоже учительницу. Жила не только домом — школой. И когда выяснилось, что новый набор первоклассников в три раза меньше прежнего, лишнего класса нет, согласилась быть воспитателем в группе продленного дня, лишь бы остаться со своими питомцами.
…Раскисший от дождя чернозем засасывал ноги, мокрое серое небо не уставало изливаться моросящими каплями. Скорее бы подморозило! Во Взгорье, верно, тоже сейчас грязь и дожди. Мария Тихоновна Аксенова писала, что климат у них очень переменился. Милая Мария Тихоновна, совсем стала старушкой… Первый человек, который учил Валентину быть учителем. Смешная она была тогда, Валентинка, как не успевший опериться петушок. Все в ней вспыхивало мгновенно — и любовь и ненависть. Сколько принесло это ей огорчений! Как в тети Настиной песне: «Не осенний частый дождичек, брызжет, брызжет сквозь туман, слезы молодец роняет на свой бархатный кафтан». Были слезы, были…
6
Валентина усмехнулась, вспомнив, как она тогда недоумевала: на что вдруг рассердилась Анна Сергеевна? Как ждала обещанного завучем педсовета, уверенная: услышит важное, нужное для себя, ведь мама называла педсоветы школой учителей. Оказалось — обычное собрание. Завуч, Павел Иванович Аксенов, доложил об итогах первой четверти. Потом стали решать, кому из учеников выделить талоны на одежду и обувь.
На Валентинку никто не обращал внимания, она чувствовала себя, словно незваный, непрошеный гость. Ждала, когда все кончится, можно будет уйти. И вдруг услышала слова завуча:
— А вы что скажете, Валентина Михайловна? Каковы впечатления от первого дня? Понравился вам урок Анны Сергеевны?
Валентинка обрадованно вскочила: вспомнили, спросили! Она должна сказать всю правду, ведь по первым шагам в коллективе будут судить о ней!
— Школа мне понравилась, ребята тоже… — чуть замялась под острым взглядом директора. — Конечно, будет непросто… — Она помедлила, не решаясь сказать, и все же решилась: — По-моему, надо пореже отправлять учеников с уроков. Они толкутся под окнами, мешают, и вообще… — Смущенная наступившей вдруг тишиной, она замолчала.