Я сидела рядом, наслаждалась горячим кофе и оладьями, наблюдая за непривычной картиной… Мы и раньше так сидели, но до этого момента всегда чувствовалась некая отчужденность, настороженность… Сейчас все иначе — словно стена упала, позволяя эмоциям и впечатлениям стать единым целым. Впервые за несколько лет одиночества в голове промелькнула мысль — семья. Вот оно, то самое чувство тепла, радости… Просто наблюдать за тем, как любимые люди радуются вот таким мелочам, как они кушают твою стряпню, пусть она и не всегда вкусно получается… Простое общение, милые разговоры, баловство и этот непривычный блеск в глазах… Его даже Аня заметила…
Дочка все время вглядывалась в лицо Виктора, переводила свой взор на меня, не до конца понимая, что происходит, но не вмешивалась.
— Кстати, дай телефон своей мамы. Мне еще карниз надо повесить. Я забыл вчера спросить номер.
Точно. Карниз. Разговор с мамой… Ага… Она ж сразу все поймет, если меня увидит… Хотя может я и ошибаюсь. Но с другой стороны — ничего плохого я не сделала…
— Не переживай — мы люди взрослые, найдем о чем поговорить. Твоя мама переживает — это видно. Она боится не меньше твоего, поэтому нужно ее успокоить.
— Ты поэтому вызвался помочь с карнизом?
— Нет, я предложил помощь, потому что она была нужна. Но если вспомнить хронологию событий, то не я был инициатором. Кстати, — Виктор полез в карман своего пиджака, что оставил на кухне прошлой ночью, — я еще до твоего побега заграницу нашел для вас с Аней врача — остеопата. Если хочешь, я тебя запишу к нему. Спину надо лечить… И мне заодно показаться… Шея в последнее время начинает болеть.
— Мы с тобой еще такие молодые, а уже болячки обсуждаем, — рассмеялась я, наливая себе еще чашечку кофе. Момент с «побегом» я решила не замечать, хоть и очень хотелось высказать свое мнение. — Что же в старости будет?
— Доживем — узнаем! Девочки, собирайтесь. Нам уже скоро выходить.
Аня мгновенно подскочила с места, аккуратно положила свою тарелку в раковину, поцеловала меня в щеку и побежала в комнату, натягивать на себя джинсы и рубашку. Она пыхтела, пытаясь справиться с одеждой самостоятельно, что-то шептала себе под нос, но помощи не просила. Я последовала ее примеру и спустя полчаса мы сидели в машине, готовые трудиться ради собственного блага.
Аня с интересом уставилась в рабочий планшет Виктора, на который были закачены мультики и предусмотрительно поставлен «детский» режим с ограничением в плане интернета. Она вела себя на удивление спокойно, постоянно улыбалась и иногда засматривалась вдаль. Сегодня мне совсем не хотелось отводить ее в ясли. В голове все чаще и чаще стала возникать мысль — всех разом обнять, собрать вместе и уехать туда, где никого нет… Но нельзя — работа и Преображенский.
С ним нужно поговорить и разговор этот будет очень сложный…
— Ты думаешь сейчас о моем брате? — Виктор прекрасно понимал, что мне необходимо объяснить все Александру. Вот только как лучше все это сделать? С чего начать разговор? И когда?
Стало не по себе. Такие ситуации часто заканчиваются очень плохо. Я понимала, что у меня не получится сохранить с ним общение и в этом суть конфликта — семья-то одна… И нам в любом случае придется видеться…
— Не переживай. — Голос Виктора спокойный, уверенный. — Он вспыльчивый и эмоциональный, но тебя не тронет. Я в офисе до трех, если что… Я могу быть с тобой рядом, если ты этого хочешь.
— Нет, это наши с ним отношения. Я должна объясниться… Но ты не уходи далеко…
Когда мы подъехали к главному зданию компании, Виктор нежно поцеловал мне руку, подмигивая при этом. Уже в холле я осознала, что происходит что-то странное. При виде меня многие незнакомые девушки замирали — кто-то смотрел с презрением, кто-то с ехидством, кому-то я была совершенно безразлична. Больше всего мне нравилась третья категория людей. Виктор так же обратил внимание на реакцию окружающих, хотел подняться к брату вместе со мной, но я его остановила — слухи слухами, а работать надо. И встреча с Преображенским неизбежна…
Когда я вышла на нужном этаже, то мгновенно замерла на месте, не в силах пошевелиться.
Розы… Огромное количество алых роз было расставлено вокруг моего рабочего места. В воздухе витал невероятный, очень вкусный и приятный аромат свежих цветов… Преображенский явно ждал моего прихода…
Все мгновенно стало еще хуже…
Теперь понятно, почему женщины были так недовольны моим появлением. Только слепая не заметит такое огромное количество роз и то, если у нее проблемы с обонянием…
Цветочные композиции действительно очень красивы. Длинные тонкие ножки, срезанные шипы и пышные яркие сочные листья…
Мужчина стоял ко мне спиной, но как только обернулся, улыбка с его губ исчезла практически мгновенно…
— Это не та реакция, которую я ждал, — честно признался Александр и аккуратно поинтересовался, — тебе не нравятся розы?
— Очень нравятся… — прошептала я. Кому они могут не нравиться? Они прекрасны, невероятны и безумно красивы… И еще их так много… Я никогда не видела столько алых бутонов в одном месте…
— Тогда что не так, Маша?
Я вжала плечи, хотела сбежать как самая последняя трусиха, но понимала, что это все будет выглядеть очень глупо и по-детски.
— Маша, — Преображенский подошел совсем близко, но я так и не смогла отвезти взгляда от цветов. Они гипнотизировали не только своим видом, но и эмоциями, что вызывали. Все стало еще сложнее — как после такого объяснить человеку, что он тебе не нужен? Что ты любишь другого? Но и тянуть нельзя — так я сделаю всем только хуже, и себе в первую очередь. Я не имею права тратить чужое время, занимать не свое место…
— Александр… Сергеевич… — даже голос изменился… Стал очень тихим, обескураженным, — мне нужно кое-что сказать…
Мужчина мгновенно напрягся, не отводил от меня взгляда, ловил каждое движение, а затем окончательно поверг меня в шок:
— Ты с ним… — это был не вопрос. Это было утверждение, — ты с ним… Ты с братом…
Я лишь кивнула. Слова застряли в горле — я видела, как изменилось его лицо, как недоумение уступило место злости и ярости… Лишь мгновение … Всего лишь вспышка и полетели осколки… Он молча ударил кулаком по стеклянной вазе. Она разлетелась вдребезги вместе с цветами, которые тут же упали на мокрый пол.
— Почему?
Шепот, еле различимый, и дикая ярость… Она распространялась по всему этажу. Преображенский изменился — его взгляд стал острым, едким, наполненным ненавистью и дикой злобой. Мускулы напряглись, кулаки сжаты до такой степени, что побелели костяшки пальцев…
Я сделала глубокий вдох и ответила:
— Потому что я не вижу рядом с собой никого другого.
— Ты просто узнала, кто он, — Преображенский едко расхохотался, — просто узнала… Так и скажи, что деньги привлекли, а то заладила одно и тоже… «не вижу никого другого рядом». Смирнова, ты такая же, как и все остальные. Просто признай это…
— Я понятия не имею, кем работает Виктор, — я поняла, сейчас мне нужно набраться смелости и терпения… Отборная брань будет еще долго идти в мой адрес, и работать я тут точно не останусь. В этом уже просто нет смысла. Преображенский не даст… — и то, что я сказала — правда.
— Понятия не имеешь? — Вновь странный едкий хохот, — да неужели? То есть ты хочешь сказать, что даже не догадываешься? То есть, по-твоему, это нормально — прилететь на родину с одним мужиком, с которым ночевала в одном доме, а переспать с другим, который просто оказался богаче? Ты раньше не знала о его должности, поэтому и не торопила события, так?
— Ты просто хочешь найти причину, чтобы меня унизить. Ищешь повод, чтобы оскорбить, чтобы объяснить себе, почему выбрали не тебя. Я понятия не имею, кем работает Виктор. Но я вижу, как он относится ко мне и к моей дочке. Это намного важнее.
— К дочке он относится? Ты совсем дура? Да наплевать ему на твою Аню! Ни один нормальный мужик не полюбит, как ты об этом мечтаешь, чужого ребенка! В отличие от него я об этом говорю открыто и не скрываю своего отношения, я не обманываю тебя! Хватит жить в иллюзиях. Надеяться на сказки и принца на белом коне! Не прискачет, Маша!