— Эй, отпусти его. Мерзавец не стоит этого, — говорю я, пока он не зашел слишком далеко.
Далтон делает глубокий вдох и отпускает мужчину, который тут же забирается обратно в свою машину. Прежде чем он успевает захлопнуть дверь и уехать, Далтон бросается вперед и хватает его за короткие волосы, поворачивая его ко мне лицом.
— Извинись!
—Что? Нет.
Он снова отводит руку назад, и мужчина вздрагивает.
— Прости! Хорошо? Мне жаль.
Далтон отпускает его, и тот в панике чуть не въезжает в указатель Сомерсет, спеша убраться отсюда к чертовой матери. Я поворачиваюсь к Далтону, и вижу, как он прижимает окровавленную руку к животу.
— Ты в порядке? — спрашиваю я.
— А ты?
Я киваю, потом и он тоже.
— Тебе стоит зайти в дом и перевести себя в порядок.
Он опускает взгляд на свою руку и снова кивает мне. Мы заходим внутрь, и он натягивает рукава, чтобы скрыть кровь, когда мы проходим мимо Люси, которая в любом случае слишком занята, чтобы заметить нас
Я веду его в общую ванную комнату и перед тем, как войти, проверяю пуста ли она. Меня не удивляет, когда обнаруживаю, что там никого. Сейчас именно та часть вечера, когда все обычно уходят перекусить, накуриться или напиться до комендантского часа. Тяжелая дверь закрывается за ним, когда он следует за мной внутрь.
Прежде чем подойти к раковине, он закатывает рукав и смотрит на свежую кровь, на его коже. С остекленевшими глазами он подносит кулак ко рту и проводит по кровоточащим участкам длинными широкими движениями языка. Увидев это, я вспоминаю свой вчерашний сон и представляю, как он так же ласкает меня. Должно быть, моя реакция на это воспоминание отразилась на моем лице, потому что он ухмыляется.
— Тебя это не беспокоит? — спрашивает он, поднимая окровавленный кулак и улыбаясь. Кровь покрывает его губы.
Я качаю головой.
— А тебя не беспокоит, что мне нравятся мертвые вещи?
Он качает головой, и мое сердце трепещет в груди. Это странный, блядь, разговор, а мы странные люди. Почему мне так хочется поцеловать его и почувствовать вкус крови на его губах?
Я снова облизываю свой кулак, а она смотрит на меня так, словно вспоминает свой «сон». Вспоминает меня. Я вижу проблеск узнавания на ее лице, когда мой язык скользит по коже. Она помнит, каково это – чувствовать его на себе. Это невозможно отрицать.
Она не единственная, кто об этом думает. Со вчерашнего дня я не могу думать ни о чем другом. Она полностью поглотила мои мысли. Я пытался рисовать и продолжать работать, но у меня не получалось сохранять четкость линий. Мои мысли витали в разных местах, в основном внутри нее. Поэтому я вернулся. Я хотел отдать ей белку, вот и всё, но, увидев, как кто-то пытается украсть то, что стало моим, по крайней мере, в моем сознании, и мне снова захотелось убивать. Я уже представил, как разбиваю его череп о машину, но она попросила меня остановиться, вернув меня к реальности.
Она делает шаг ко мне. Она так близко. Ее дыхание смешивается с моим, когда она смотрит на меня, надув губы бантиком. Рейна хочет, чтобы я ее поцеловал. Может быть, я плохо разбираюсь в женщинах, но об этом могу сказать точно. Она продолжает приближаться, сокращая расстояние.
На хуй всё.
Я притягиваю ее к себе и целую. Сильно. Страстно. Когда я втягиваю ее губы в рот и прикусываю нежную кожу, она всхлипывает от боли. На ее лице появляется выражение, которое я не могу понять. Гнев и похоть борются за доминирование в ее взгляде, но ни одна из этих эмоций не может победить, когда их омрачает сильное замешательство. Я отрываюсь от ее губ, а она смотрит на меня так, словно хочет либо наклониться и поцеловать меня снова, либо врезать кулаком мне между глаз.
Мне нужно во всём ей признаться. Она выглядит растерянной, потому что как только я прикусил ее губу, я напомнил ей о том, что сделал прошлой ночью. О том, что делал с ней в ее видении, которое она считает сном. Это несправедливо по отношению к ней. Но, прежде чем признаться, я отстраняюсь, потому что не забыл, на что способно ее колено.
— Ты вспоминаешь сон, который приснился тебе прошлой ночью? — спрашиваю я.
Ее щеки вспыхивают, а глаза ищут мои.
— Откуда ты знаешь?
Я отступаю еще на один шаг назад, прежде чем продолжить.
— Потому что это был не сон.
Ее рот приоткрывается от удивления, и она качает головой. В светлых глазах пляшет страх, а затем выражение ее лица меняется.
— Я не верю тебе. Я…
Схватив ее за руку, я резко притягиваю ее к зеркалу. Поймав зубами ее нижнюю губу, я оттягиваю ее вниз, заставляя взглянуть на доказательства того, что прошлая ночь не была сном. В подтверждение моих слов на нее смотрят следы моих зубов на ее губах.