Если не считать постоянного недовольства моей мамы, самое раннее воспоминание о том, что я испытал отвращение к противоположному полу, случилось в начальной школе. Девочка из моего класса хотела стать моей подружкой… пока я не отдал ей дохлую лягушку, которую нашел в луже перед автобусом. Я положил ее к себе в карман, потому что хотел посмотреть на нее позже, когда у меня будет время, и почему-то решил, что она будет так же заинтересована, как и я.
Она не была.
Что я могу сказать? Я никогда не умел ладить с дамами.
Но это вовсе не значит, что я не заслуживаю того, кто сможет оценить меня во всей моей странной, ебанутой красе.
Я тереблю подол рукава свитера, отковыривая засохшую белую масляную краску, которая прилипла к ниткам. Тревога охватывает меня. Я не просто одинокий рабочий. Ко всему прочему, я еще и странный человек с фетишем на кровь. Одно способствует другому. Какая удача. Если бы я был миллиардером с какими-нибудь странными фетишами, у меня не было бы проблем с поиском партнера, но поскольку я прочно обосновался где-то между средним и низшим классом, я – фрик.
Чудак.
Однажды я встречу женщину, которая не будет разрываться между влечением и отвращением, когда узнает меня настоящего. Она будет другой, как я. Или не совсем, как я. Но всё равно другой. Как только я найду кусочек головоломки, который будет идеально сочетаться с недостающей частью меня, вся эта ненависть к себе отойдет на задний план, уступая место любви.
Любви к себе.
Любви к кому-то другому.
Если только мне не суждено стать изолированным средним элементом, сидящим без дела в самом центре очередной жалкой попытки собрать головоломку. На данный момент всё может сложиться как угодно. И я не жду, что в ближайшее время это изменится.
Скотч трется о мои запястья и жжет плоть, когда я двигаю руками, пытаясь освободиться. Мой взгляд постоянно сосредоточен на мужчине, сидящем на водительском сиденье передо мной. Я едва слышу музыку по радио из-за бешеного стука сердца, отдающегося в голове. Движения моих рук совпадают с битами в песне, и мне кажется, что с каждым очередным рывком сдирается всё больше кожи. Однако последствия этой боли сто̀ят того. Если я не выберусь из этой передряги, он причинит мне гораздо больше боли. Я видела его лицо. Он не позволит автостопщице, которую подобрал на дороге, а зачем напал в своей машине, – жить дальше, чтобы она могла на него заявить.
Я – помеха.
Мой взгляд переходит на часы на приборной панели, и я начинаю работать быстрее. Возможно, меня сейчас убьют, но меня больше волнует комендантский час до половины десятого в доме трезвости, к которому я приписана. Я не могу вернуться позже этого гребаного комендантского часа, потому что сегодня я выбросила свою трезвость к черту, и, собственно, таким образом и оказалась изнасилованной в машине какого-то психованного папочки.
Уверена, он думает, что я без сознания. Он ни разу не оглянулся и не проверил меня. Ошибка новичка. Я была почти без сознания, но сейчас очень даже в сознании. Жгучая боль между ног и в правой части головы, куда он ударил меня фонариком, почти заставляют меня жалеть о том, что я не в отключке. Кровь под скотчем запеклась, и холодная липкость вызывает зуд. Я сосредоточиваюсь на этом зуде, продолжая растирать кожу под пленкой.
Это не первый раз, когда на меня нападают, и уверена – не последний. Мне нравится попадать в такие ситуации, из которых, наверное, меня может вытащить только собственная вагина. Я была бы рада, если бы больше женщин останавливались, заметив меня на обочине дороги с поднятым большим пальцем вверх, но обычно это делают мужчины. Женщины, как правило, боятся автостопщиков, даже девушек, или слишком отвлекаются на ребенка на заднем сиденье, чтобы заметить меня. Мужчины либо намереваются напасть на меня, либо действительно обеспокоены. Хотелось бы, чтобы вторых было больше. К сожалению, в этот раз я села в машину к первым, и мне нужно выбраться, пока эта машина не оказалась последней.
Скрытая темнотой, я наклоняюсь и подношу скотч ко рту, вгрызаясь в него, как маленький кролик, попавший в капкан. Что, в прочем, не так уж далеко от правды. Я нахожусь на волосок от гибели, и отказываюсь смириться с такой участью. Слишком много раз я проходила через Ад, чтобы позволить этому озабоченному придурку отправить меня туда навсегда.
Наконец, я прогрызаю кусок ленты зубами, и, закрыв глаза, молюсь, чтобы этот звук не достиг ушей мудака. Если Бог существует, надеюсь, он проникнется сочувствием ко мне, даже если я мало чем его заслужила.