Она делает всё, как я говорю, а эти большие фиолетовые буквы «X» смотрят на меня снизу вверх. Ее обтянутые кожей пальцы касаются моего жаждущего члена, когда она вытаскивает его. Я кладу окровавленную руку на ее обнаженное бедро и приподнимаю.
— Я покажу тебе, как трахается настоящий мужчина, — рычу я в сторону умирающего придурка.
Сжимая ее бедро, направляя член к ее входу, одним резким движением вхожу в нее. Она задыхается, когда я прижимаю ее к машине.
— Он умирает, — выдыхает она, переводя взгляд на лежащего мужчину на земле. — Он, блядь, умирает из-за нас, — ее бедра толкаются мне навстречу, и она трахает меня так же сильно, как я трахаю ее.
Плотская, возбуждающая энергия проходит между нами. Животная. Потому что мы – животные, убивающие ради забавы
— Я хочу нанести последний удар. Я хочу быть той, кто убьет его.
Её мокрая пизда сжимается вокруг меня, когда она наслаждается каждой секундой этого садистского момента. Она живет ради этого.
Энергия захлестывает меня, и я забываю обо всех предосторожностях. Задрав ее футболку, я открываю вид на ее идеальные сиськи. Потянувшись вниз, я окунаю пальцы в струйку крови этого ублюдка, сочащуюся вокруг ножа. Такая теплая. Такая влажная. Такая скользкая. Мои пальцы перемещаются к ее груди, и я рисую на ее сиськах медленные, ровные, методичные линии. Прохожусь по ее твердым соскам, и ее восхитительные изгибы разрушают мои идеальные линии.
— Я – художник, а ты – моя гребаная муза, — рычу я, сжимая ее сосок пальцами в перчатке. — Ты – произведение искусства, косточка.
Я вжимаюсь в ее бедра, останавливая ее движения силой каждого толчка. Чтобы набрать еще «краски», я опускаю руку между нами и размазываю теплую жидкость по ее животу. Как только нежная, покрытая кровью кожа касается ее набухшего клитора, ее узкие стенки сжимают член еще сильнее, и ее стоны становятся громче. Она даже не говорит мне, что кончает. Я знаю это по тому, как ее пизда сжимает мой член. Ее голова запрокидывается назад, и маска заглушает стоны сильного наслаждения. Но я еще не готов кончить. Я хотел, чтобы она кончила, и теперь, когда я выполнил свою миссию, я выхожу из нее.
Вытираю кровь с ее бедер и помогаю ей надеть штаны. Она приподнимает футболку, чтобы дать крови высохнуть на животе. Сонные глаза мужчины расширяются от восхитительного зрелища, когда она опускается перед ним на колени.
Рейна срывает скотч, закрывающий его рот.
— Я хочу услышать, как он умоляет, — говорит она, бросая кусок скотча рядом с собой.
—Пожалуйста, не убивайте меня, — умоляет он. Его голова наклоняется вперед. Кожа стала пепельной, и если она не будет осторожна, то может упустить возможность убить его.
— Сделай это. Убей его, — призываю я, и предлагаю ей второй нож, но она качает головой.
Рейна подходит к пассажирской стороне машины и достает биту. Маска закрывает ее лицо, но я почти чувствую ее улыбку за пластиком. Когда она переступает через его ноги и встает перед ним, мужчина поднимает на нее глаза. Как типичный кусок дерьма, он сосредотачивается на ее сиськах, прежде чем понять, что у нее в руках. Она поднимает биту, как будто собирается замахнуться, и закидывает ее на плечо, наклонив голову в маске. В глазах мужчины мелькает понимание, и из его рта вырывается пронзительный крик.
БУМ!
Бита молниеносно подлетает к нему и ударяет по черепу, мгновенно заставляя замолчать. Он падает на землю. Его тело не осознает, что мозг больше не работает. Рейна поднимает биту над головой и с хохотом обрушивает ее на его лицо. Кровь брызжет на траву, и я чуть не кончаю в джинсы.
Наконец он обмякает, и всё стихает, за исключением ее безумного, прерывистого дыхания за тонкой пластиковой завесой. Она поворачивается ко мне и выхватывает нож из моей руки.
— Что ты делаешь? — спрашиваю я.
— Я хочу посмотреть, как он выглядит изнутри.
О, ее страсть к таксидермии. Конечно, она бы так и сделала. Она бы с удовольствием покопалась там. Но не я. Мне понравилось убивать, и я наслаждался теплом его жизненной силы, вытекающей из него, но сам труп меня не интересует. Она хочет поиграть с его телом, как будто это гребаный парк развлечений, и кто я такой, чтобы останавливать ее?
Она пытается вскрыть ублюдка, проводя прямую линию от грудины до паха, для того чтобы разделить его грудную клетку, но в конце концов сдается, решив вслепую заглянуть в скрытую полость. Как только она нащупывает то, что искала, она тянет обеими руками за орган, прежде чем вырывает его из груди, и в ее ладонях оказывается окровавленный кусок мяса и мышц, который выглядит почти как деликатес.
Его сердце.
Она протягивает орган мне, и я беру его рукой в перчатке. Подношу к лицу и вдыхаю сильный металлический запах. Из него капает кровь. Я поднимаю маску и подношу сердце к губам, не в силах побороть желание попробовать его на вкус. Ничего не могу с собой поделать, а Рейна уже вернулась к работе над своим маленьким «проектом», так что вряд ли заметит. Мой язык прижимается к теплой, упругой мышце, и я облизываю ее с таким же благоговением, с каким пробовал пизду Рейны на вкус. Теперь, когда я облизал его, – я не могу остановиться. И тем более не могу похоронить его с телом этого еблана. Наблюдая за работой Рейны, я посасываю отростки соединительной ткани, свисающие с органа, сопровождая характерными звуками а-ля «поедание спагетти». Это успокаивает.