— Мне нравилось наблюдать за тобой, и я видел, какой счастливой ты была, — говорит он.
— А тебе понравилось то, что мы делали? Заманивать и убивать?
Он наклоняется ко мне, и его губы касаются моих.
— Я кончил в сердце для тебя, не так ли?
Справедливо. Всё это время он был тверд как камень, и только тот, кому действительно нравилось это зрелище, мог так возбудиться.
Я сокращаю расстояние между нами и целую его, отстраняясь только для того, чтобы перевести дыхание.
— Следующее убийство – твое.
Невыносимый запах хлорки исходит от нашей кожи и заполняет пространство чужого внедорожника. Пахнет так, будто мы действительно были на вечеринке в честь Хэллоуина, а не смывали кровь и переодевались. Далтон «храпит» на заднем сиденье, и я в шоке от того, насколько быстро мы нашли жертву в этот раз.
Мужчина, который нас подобрал, кажется, моложе предыдущего. И выглядит тоже лучше. Больная, садистская часть меня надеется, что он попробует что-нибудь выкинуть, потому что его тело будет интересно исследовать. Я хочу сравнить органы и найти отличия. И он меня не разочаровывает. Вместо того чтобы следовать указаниям, которые я ему дала, он сворачивает на проселочную дорогу. Волнение и страх захлестывают меня.
— Куда мы едем? — спрашиваю я, наклоняясь вперед, чтобы осмотреть темную грунтовую дорогу.
—Подумал, что мы могли бы остановиться и немного выпить. Но кажется, твой парень уже достаточно выпил.
Он оглядывается назад, чтобы убедиться, что Далтон всё еще спит, затем ставит внедорожник на стоянку и включает свет в салоне. Он тянется назад, роясь за сиденьем перед Далтоном. Достает пиво из ящика на полу и протягивает его мне.
— Я не уверена, — шепчу я, глядя на бутылку.
— Да ладно, это всего лишь пиво.
Беру пиво в руку, и мы пьем в тягучем молчании. Под ширинкой его джинсов выпирает сильный стояк, и он даже не пытается это скрыть. Наконец он опускает окно, сминает банку в кулаке и выкидывает на улицу. Значит, он не только подонок, так еще и свинья. Мерзость.
Он наклоняется ко мне.
— Как тебя зовут?
Его пальцы скользят по моему бедру, и по коже ползут мурашки.
— Салли, — говорю я. Не знаю, зачем я снова лгу. Он всё равно не проживет долго, чтобы сообщить кому-то мое настоящее имя. Я пытаюсь отстраниться от его прикосновения, когда он резко впивается пальцами в мою плоть и удерживает меня на месте.
— Что ж, Салли, я Люк. Не нужно нервничать из-за меня. Я позабочусь о тебе, — наклонившись, шепчет он, касаясь горячим дыханием моей щеки.
Паника подкатывает к горлу, и я отстраняюсь назад.
— Нет, я не хочу этого делать. Пожалуйста, прекрати.
Его взгляд становится жестким.
— Ты заставила меня подвезти тебя и выпила мое пиво. Это меньшее, что ты можешь сделать, — говорит он, резко повышая голос. Он оглядывается на Далтона, чтобы проверить, не разбудил ли его шум. Убедившись, что мой партнер до сих пор спит, он снова наклоняется ближе, и его губы касаются моей шеи.
— Остановись! — говорю я, повышая голос.
Игнорируя мои мольбы, его губы находят мои, заглушая мой протест.
Проснись, мать твою, Далтон!
Мужчина резко отстраняется от меня, его спина прижимается к сиденью, а ноги задираются вверх. Он тянется руками к шее, и я понимаю, почему он прикован к сиденью. Далтон намотал шнур вокруг своих рук и обмотал вокруг шеи Люка. Его пальцы пытаются подцепить тонкий черный шнур, но это бесполезно. Он слишком туго натянут. На кончиках его пальцев скапливается кровь, когда он царапает кожу при каждой отчаянной попытке сделать вдох. Его лицо краснеет, как помидор, а затем становится синевато-фиолетовым. Он впивается ногтями в запястья Далтона, но их закрывают рукава.
Красивая борьба между двумя мужчинами возбуждает меня. Как и желание этого парня выжить. Но Далтон демонстрирует силу, чтобы этого не случилось. Они сливаются в идеальную форму прелюдии. От этой картины у меня ноет между ног, и к тому времени, когда мужчина перестает сопротивляться и его конечности становятся вялыми, моя киска пульсирует и я слепну от возбуждения.
— Что ты хочешь с ним сделать, косточка? — спрашивает Далтон.
Он не хочет знать, что я хочу с ним сделать. Я даже не знаю, хватит ли у меня смелости признаться в этом самой себе.
— Я хочу прижать его к машине, как и предыдущего парня.
Мы отталкиваем мужчину с водительского сиденья и кладем его безжизненное тело на металл темного внедорожника. Мы оставляем дверь со стороны водителя открытой, чтобы свет из машины немного светил нам. Этого достаточно, чтобы создать «праздничную» атмосферу.