Я смотрю на красивого мертвеца. Мои глаза опускаются вниз, и я замечаю, его возбужденный ангельский стояк. Мои мысли витают в самых безнравственных местах. Мы только что убили человека, ничего более безнравственного уже не придумаешь. Но я могу попытаться.
Я опускаюсь на колени рядом с ним и расстегиваю его джинсы, чтобы обнажить его послесмертную эрекцию. Он не длинный и не очень толстый. Ничего особенного, если не считать того, что этот твердый член принадлежит мертвецу.
Это так волнительно.
— Что ты делаешь? — спрашивает Далтон, в его вопросе слышится намек на собственническую ревность.
Я прикусываю губу, боясь сказать о том, что собираюсь сделать. С другой стороны, он кончил в человеческое сердце, так что не в том положении, чтобы осуждать меня.
— А что, если я скажу, что хочу почувствовать вас обоих внутри себя? Что бы ты на это сказал?
У Далтона отвисает челюсть, и я опасаюсь, что она отвалится и упадет на землю. Нормальная реакция, если честно. Одно дело – убить человека, но трахнуть его после…
—Что? Нет. Я не хочу, чтобы в тебе был другой мужчина, — говорит он.
Я поднимаю глаза и встречаюсь с ним взглядом.
— Он уже не мужчина, Далтон. Он – труп. Всё равно, что трахаться с куклой. В его голове нет никаких мыслей. В его груди ничего не бьется. Он – это просто член.
Далтон сжимает кулаки.
— Косточка…
—Я хочу секс втроем с вами обоими, — складываю руки в молитвенном жесте, выпячивая нижнюю губу. — Пожалуйста?
Он закрывает рот и проводит рукой по волосам, глядя между мной и трупом. Его губы шевелятся, но он не может произнести ни слова. Когда его плечи расслабляются, а руки падают по бокам, я понимаю, что его решимость ослабевает. Я пальцем подзываю его к себе, и он подходит. Указываю на его джинсы, и он расстегивает их. Далтон вытаскивает член, я наклоняюсь вперед и беру его в рот. Пока я отсасываю ему, то наклоняюсь и глажу член мертвеца рукой в перчатке. Я стону от ощущения, что мой рот и рука заняты членами. А когда я вспоминаю, что один из них принадлежит мертвому парню, меня бросает в жар.
— Одно правило, — говорит Далтон.
—Что угодно, — шепчу я, поднимая на него глаза.
Его взгляд сосредоточен на моей руке, двигающейся по всей длине члена мертвеца.
— Ты должна использовать с ним презерватив. Он не заслуживает того, чтобы чувствовать твое тело, даже если он мертв.
Возбуждение почти заставляет меня закричать. Я разжимаю пальцы, бросаюсь к рюкзаку и хватаю один из презервативов, которые держу под рукой на случай, если мне понадобится сделать что-то неприличное. Мой взгляд не отрывается от Далтона, когда я возвращаюсь к телу и сажусь на корточки рядом с ним. Я разрываю упаковку и достаю прозрачную резинку. Моя киска истекает слюной от предвкушения, когда я надеваю его на член мертвого партнера, что гораздо сложнее сделать в перчатках.
Я встаю, снимаю ботинки и джинсы. Презерватив есть, – прекрасно. То, что я собираюсь сделать, потребует небольшой помощи. Стоя лицом к Далтону, я расставляю ноги по обе стороны от коленей мертвеца.
— Ты уверен? — я даю ему последний шанс, но не хочу, чтобы он им воспользовался. Я хочу почувствовать эту мертвую штуку внутри себя.
Далтон кивает и обхватывает свой член рукой в перчатке. Бабочки порхают у меня в животе, когда я сажусь на корточки и пристраиваю член к своей попке. Я опускаюсь и ввожу мертвый член себе в задницу. Боль пронзает меня, когда он растягивает мою дырочку, и я резко втягиваю воздух. Откинувшись назад, я упираюсь в его неподвижную грудь. Хотя, у него всё неподвижное. Беру его безжизненную руку и кладу себе на внутреннюю сторону бедра. Я хочу, чтобы он прикоснулся ко мне.
Рука Далтона ускоряет движение на своем члене, повторяя мои, когда я начинаю двигаться на коленях мужчины. Он нужен мне. Мне нужно его теплое, живое тело, чтобы противостоять холодной, безжизненной плоти подо мной. Он подходит и опускается передо мной на колени и тоже садится верхом на мужчину. Положение не очень удобное, но это возможно. Далтон придвигается ближе и прижимает член к моей киске. Как только он вводит в меня головку, – у меня перехватывает дыхание. Под таким углом он не может глубоко войти, но, несмотря на это, я чувствую себя такой наполненной. Такой живой. В отличие от мужчины в моей заднице.
Я двигаю бедрами, насаживаясь на оба члена, и мои стоны совершенно не поддаются контролю. Моя нижняя губа расслабляется, когда я позволяю крику наслаждения разнестись по ночному воздух. Далтон кладет руки на машину позади нас и увеличивает темп своих толчков.
— Тебе нравится член этого мертвеца в твоей заднице? — спрашивает Далтон хриплым голосом.
— Нравится, — задыхаюсь я, — и мне чертовски нравится, что во мне есть и жизнь, и смерть. Мне нравится, что ты тоже трахаешь меня, Далтон.