Из меня вырывается протяжный стон.
Мужчина подо мной неподвижен, как кукла, но при этом мягкий и мясистый, как человек. Вот в чем отличие смерти, и чем она похожа на жизнь.
Далтон протягивает руку между нами и поглаживает мой клитор. Это как электрический разряд, хотя я и так уже наэлектризована. Я полностью отдаюсь желанию, о котором даже не подозревала. Его прикосновения только усиливают мое возбуждение. Насколько же это охуенно – убить человека, а потом кончить ему на член.
Блядь.
При этой мысли моя киска сжимается вокруг члена Далтона, и он стонет. Его прикосновения подводят меня всё ближе к оргазму, и я кончаю. Удовольствие пронзает каждый дюйм моего тела, и ощущение полноты только усиливает его. Оно вспыхивает во мне, как гребаный фейерверк.
Мертвец не способен кончить, но Далтон может, и я хочу, чтобы он наполнил меня.
— Кончи для меня, — говорю я ему.
— Для тебя всё, что угодно, косточка, — он смотрит на мужчину позади меня. — Буквально всё, что угодно.
Его бедра плотно прижимаются ко мне, когда он изливается глубоко внутри меня. Далтон высовывает совой член, делая это максимально аккуратно, чтобы ни капли не пролилось, и удивляет меня, когда опускается как можно ниже и проводит своим теплым языком между моими складками. Он облизывает мою киску и всасывает свою сперму, уделяя особое внимание клитору каждым движением языка. Он вылизывает меня так, чтобы из меня не вытекло ни капли.
Блядь, это так приятно, что мне кажется, будто я умерла и попала на небеса. Потом я вспоминаю о члене мертвеца у меня в заднице, и думаю, что Рай – это не то место, где я могла бы оказаться. Не думаю, что в Аду было бы так же хорошо. Нет, это реальная жизнь – мое собственное чистилище, наполненное удовольствием.
Далтон приподнимается и хватает меня за подбородок.
— Открой рот и попробуй нас обоих, — рычит он. — Мы уже совершили достаточно грехов, так что попробуй еще один.
Я открываю рот и высовываю язык, когда Далтон плюет мне в рот. Мне должно быть неприятно оттого, что он стоит надо мной и унижает меня плевками. Любому другому я бы уже врезала, попробуй он сделать что-то подобное. Но я с радостью принимаю всё, что он мне дает. Я наслаждаюсь вкусом нашего удовольствия.
Далтон гладит меня по щеке той же рукой, которой он убил человека, лежащего подо мной, но я не отстраняюсь от него. Я его не боюсь.
— Хорошая девочка, косточка.
Думаю, я готова навсегда отказаться от наркотиков. Этот мужчина станет моей новой зависимостью. Сомерсет-Хаус изо всех сил пытался спасти меня от самой себя, но всё это время мне просто нужен был кто-то, кто увидел бы меня и принял эти испорченные кусочки моей души.
Далтон достает телефон и проверяет время.
— Думаю, мы успеем убить еще одного, прежде чем отправимся обратно, — говорит он.
От этих слов сердце в моей груди разбивается на тысячу осколков. Я не хочу, чтобы эта ночь заканчивалась. Не хочу, чтобы закончилось мое время с Далтоном. Но ничто не длится вечно, я знаю. Вместо того чтобы задать вопрос, который мучает меня, и спросить, увижу ли я его когда-нибудь снова после этой безумной ночи, я киваю и начинаю одеваться. Так или иначе, я получу ответ, а пока нам нужно найти еще одну жертву.
Мы снова играем в нашу «игру», устраивая очередную ловушку. Вместо клетки с киской, ожидающей внутри, мы превращаем их машину в клетку. Заманиваем их в туда, откуда они не смогут убежать. Однако я хочу, чтобы последнее убийство прошло немного по-другому. На этот раз я хочу их страха и страданий. Все умерли слишком быстро, и всё самое интересное произошло, когда они уже были мертвы. Это тоже было весело, но я хочу еще немного поиграть и желательно – побольше крови.
Я знал, что Рейне нравятся мертвые существа, но никогда не думал, что она захочет заняться сексом втроем с одним из них. Мы – пара, созданная в Аду, и даже Дьявол краснеет от того, что мы сделали. Это было приятно, и она выглядела чертовски возбужденной, а это главное. Мне нравится убивать, но у меня явно нет того сексуального отклонения, которое присуще ей. Когда жизненная сила покидает их тела, ее клитор расцветает от возбуждения.
Подъезжает шикарный спортивный автомобиль, и на этот раз я прячусь за навесом. Мой взгляд устремлен на нее, но чем больше я думаю об этом, тем сильнее у меня сводит мышцы от желания выскочить наружу. Что, если мужчина просто схватит ее и затолкает в машину? Я бы не успел добраться до нее вовремя и ее бы уже увезли. Эта мысль делает меня еще более кровожадным, но потом я вспоминаю о ноже в ее ботинке и о дохлой гребаной белке, которая выглядывает из ее сумки. С ней всё будет в порядке.
Рейна жестом подзывает меня, и я, спотыкаясь, иду к машине. У меня такое впечатление, что я хожу так, как будто у меня полиомиелит5, и они, похоже, в это верят.