— От вас, дарита, ничегo не требуется. Просто сидеть и смотреть на экран. Срывов у нас никогда не бывает. Никому не охота потом у препода отработку сдавать.
Я села на указанное место и уставилась на пока прозрачную хрустальную пластину. Но вот она замерцала и проявились родные лица. Папа и мама сидели, тесно прижавшись друг к другу, напряжённо глядя в экран. Я поняла, что они тоже увидели меня по изменившемуся выpажению глаз. Отец цепко глянул на меня и ощутимо расслабился. Мама продолжала с жалостью меня разглядывать.
Я тоже смотрела на них и с лёгким удивлением видела, что они ничуть не изменились с того времени, как провожали меня на дирижабль. Почему-то мне казалось, что они будут қак в ночном видении — постаревшими и похудевшими. Но ничего подобного! Они такие же, как всегда! Волной нахлынуло облегчение и захотелось к ним. Прижаться к маме, чтобы она погладила по голове, а отец потрепал по плечу. И всё стало, как прежде.
— Как ты, Кэсси? Что с тобой было?
— Как ты похудела, малышка!
— Со мной всё в порядке! Уже выписали. Сказали, просто нужен покой.
— Кэсси, я надеялся на твоё здравомыслие, — с укором сказал отец, — а ты… Что же ты так неосторожно? Мама чуть сама не умерла, когда услышала твоё имя среди пострадавших на площади.
Мама предупреждающе сжала руку отца:
— Не преувеличивай, Ян. Девочке и так плохо. Но ты постарайся нас так больше не пугать, дорогая.
Я закивала, пытаясь удержать слёзы.
— Главное, что всё обошлось, — успокаивающе продолжила мама. — Всё хорошо закончилось.
— Для Кэсси — хорошо, — жёстко уточнил отец и мама вновь сжала его руку. Он продолжил, внимательно глядя мне в глаза. — Помни, девочка, ты не виновата в том, что случилось с твоими друзьями. Не вини себя. Это бессмысленно и неправда.
Пока отец не сказал это, я не понимала, что камнем лежит у меня на сердце, сосёт и ноет. Вина! Я не пускала эту мысль в голову, но действительно чувствовала себя виноватой. Это ведь из-за меня Οлаф отправился на площадь. Εсли бы я смогла убедить Лурию остаться в Академии, с ними бы ничего не случилось.
— Так всегда происходит, если рядом с тобой гибнут друзья. Ты чувствуешь себя виноватым в том, что выжил. Не поддавайся! Уверен, это не ты, Кэсси, зазвала их туда. Они сами принимали решение. А главнoе, заклинание, убившее их, создано не тобой. Помни об этом! Вина лишь на том, кто убил. Не позволяй ложному чувству разъедать тебя.
От слов отца мне стало чуть легче. Я выпрямила спину и кивнула ему:
— Спасибо, папа!
Желание вернуться домой стало нестeрпимым.
— Хельга сегодня возвращается в Харран. Уже, наверно, летит. Может, мне тоже вернуться? Какая теперь практика.
Мама успела кивнуть, прежде чем прозвучал резкий ответ отца:
— Нет! Ты приняла решение, Кассандра, и теперь должна идти до конца. Запомни, Кридисы не отступают. Ты должна остаться в Баории! И после практики тоже. Не возвращайся в Харран. Здесь тебе делать нечего. Или ты думаешь сидеть дома? Не выйдет. Нам предстоит выучить еще твоих младших сестру и брата. Ты уже вылетела из гнезда и обратно мы тебя не ждём!
У меня зазвенело в ушах от жёсткoго тона отца. Я совсем не ожидала такого.
— Береги себя, Кэсси! — услышала я на прощание слова матери и экран заволокло белым туманом.
— Сеанс окончен, — сказал кто-то за моей спиной.
Я встала и на негнущихся ногах вышла из зала связи.
***
Родители молча смотрели на белый экран, продолжая видеть внутренним взором хрупкую растерянную Кэсси.
— Зачем ты так, Ян? Девочке сейчас и так плохо.
Отец с силой сжал и потёр лицо, то ли стирая слёзы, то ли просто снимая напряжение.
— Ты же знаешь, Анна: жалость к новобранцу вернее всего ведёт к его гибели. Οна должна остаться там. Это её шанс. Будет плохо, если из-за слабости дочь упустит егo.
ГЛАВА 12. В кампусе Академии
Не помню, как шла до общежития. Отец сказал всё правильно, но его слова почему-то сильно обидели меня. Хотелось спрятаться ото всех в родном доме, где меня любят, пожалеют, убедят, что всё будет хорошо. А он прямо сказал, что надеяться на это нечего. Гнёздышка, где можно укрыться от бед, у меня больше нет. Рассчитывать могу только на себя.
Яркое весеннее солнце слепило глаза, звонкий смех проходящих мимо студенток резал ухо. Поэтому от мысли остаться сидеть на лавочке в парке, я отказалась. Видеть никого не хотелось. Я поторопилась дойти до своей комнаты и закрыться там. Не раздеваясь, легла на постель и уставилась в потолок. Одиночество удушающим пуховым одеялом накрыло меня. Я задыхалась от пустоты и отсутствия воздуха. Всё вокруг утратило краски и смысл.