***
Проснулся Дезмонд от яркого солнечного луча, нещадно бившего в лицо, и сперва не мог установить своё местонахождение. Спустя какое-то время начали возвращаться воспоминания о событиях прошедшего дня, и вначале медленно просыпающийся чародей даже подумал, что это всё ему только привиделось. Вообще многое из того, что произошло. Но потом он ощутил под пальцами твёрдую чешую, услышал рядом тяжёлое дыхание и завывание ветра, а ещё ощутил, как размеренно вздымался и опадал бок мощного создания. Разлепив глаза и осмотревшись, Дезмонд лишь уверился, что недавние события ему не приснились: сфокусировавшему взгляду предстали величественные горы, обдуваемые всеми ветрами, и каменная поверхность вокруг. Обернувшись, путешественник встретился с внимательным взором драконьего глаза.
— Как ты себя чувствуешь? — Дезмонд вспомнил недавнее плачевное состояние храброго ящера, и в душу снова закралась тревога.
Дракон слегка прикрыл веки и что-то неоднозначно прогудел, а Дезмонд снова ощутил, какая мощь скрывалась под крепкой чешуёй. Скорее почувствовав сердцем, чем поняв, что жизни по-прежнему смотрящего на него ящера ничто не угрожало, волшебник облегчённо вздохнул и медленно поднялся с твёрдой каменной поверхности. Отстранившись от тёплого бока и выбравшись из-под защиты широкого крыла, Дезмонд вздрогнул от налетевшего порыва холодного воздуха. Надо было возвращаться домой. Но одна мысль всё же не отпускала — он не мог бросить своего нового знакомого, а это означало, что ещё предстояло придумать, что же делать дальше. Сама версия того, чтобы заявиться во дворец с драконом устрашающего вида отпадала сама собой — пришлось бы ругаться с Ирдисом, который не признавал неизвестно откуда взявшихся магических существ поблизости от себя. Конечно, причину Дезмонд мог озвучить, но он осознавал грядущие в подобном случае последствия и знал, что сильно напортачил. Да и, в конце концов, снова нашедший себе приключение полуэльф не был уверен насчёт отношения к этому самого дракона.
Повернувшись к молчаливо сидевшему рядом крылатому ящеру, Дезмонд ещё раз прошёлся взглядом по всем его ранам: они больше не кровоточили, но могли открыться в любой момент от малейшего неосторожного движения, а через левый глаз дракона тянулся глубокий порез, чешуйчатая броня над которым была сильно сорвана и обломана.
— Ну и что нам теперь делать? — обратился эльфийский правитель к смотревшему на него величественному созданию — дракон лишь непонимающе воззрился на Дезмонда и вопросительно рыкнул. — Я не могу бросить тебя в таком состоянии, — указывая руками на повреждения, возмущённо ответил тот.
Ящер недовольно прищурился и проворчал что-то, отрицая, видимо, свою уязвимость. Дезмонд лишь сокрушённо посмотрел на него и постарался как можно более вкрадчиво настоять:
— Тебе нужны, временно, — поспешил уточнить он, примирительно выставляя руки перед собой, ибо дракон начинал уже откровенно рычать, — уход и отдых. Как только почувствуешь себя лучше, то сразу сможешь вернуться к своей обычной жизни. Никто не будет тебя удерживать.
Видя, что тот по-прежнему сомневался, Дезмонд добавил:
— Мне просто хочется помочь. Ты спас меня, и я благодарен тебе за это, — на это спаситель полуэльфов лишь фыркнул, но взгляд слегка смягчился.
***
Их путь проходил в подобных уговорах и увещеваниях Дезмонда. Дракон согласился идти с ним, что далось крылатому воителю довольно нелегко из-за ранений. Совместными усилиями, с частыми передышками, они миновали горы и направились к небольшой рощице, от которой до замка было рукой подать: было решено, что неожиданный спутник полуэльфа поживёт там, пока не поправится. Подобный расклад устроил обоих. Планы слегка нарушал тот факт, что у дракона не получилось выведать, чем тот питался.
Оставив ящера восстанавливать силы, Дезмонд отправился домой. Ему нужно было решить сразу несколько проблем: его подопечного предстояло чем-то кормить, а ещё нужно было обдумывать, как объяснить супруге и наставнику причину своей задержки, не выдавая своего спасителя — Дезмонд сам не знал, что будет дальше, и как Алатиэль с Ирдисом отреагируют на неожиданные новости. По поводу королевы сказать наверняка было сложно, но придворный маг, особенно после всех произошедших событий, стал ещё более подозрительным, чем раньше, и вряд ли обрадовался бы, поведай ему вернувшийся из похода монарх всё.
С такими мыслями Дезмонд и добрался до родного замка, утомлённый всем случившимся и просто долгой дорогой. Проходя по выложенным изящной фигурной плиткой тропинкам, он чувствовал приятное умиротворение от разливающихся повсюду знакомых звуков и запахов диковинных эльфийских цветов. Но тут же на глаза попадались следы недавнего хаоса. Конечно, восстановительные работы шли очень быстро и успешно, но отпечатки тех несчастий и ужасов ещё долго обещали соседствовать с древним народом некогда гордой волшебной страны. Дезмонд надеялся многое изменить, пусть и постепенно, осторожно, продумывая несколько шагов наперёд, раз уж ему выпала такая возможность. Помимо этого такие перспективы, как полуэльф надеялся, должны были хоть немного отвлечь его от терзавших душу переживаний. Дезмонда терзало чувство вины, когда он замечал, каким страхом и даже отчаянием периодически наполнялись глаза его любимой, теперь уже, королевы, когда та смотрела на мужа. Ирдис лишь с горечью и сожалением всегда провожал взглядом своего подопечного, когда тот с отсутствующим видом и ничего не выражающими, пустыми потухшими глазами проходил мимо. Мудрый эльф понимал, что Дезмонду было невыносимо тяжело и больно, и понадобится время, чтобы в его взгляде сново появился огонёк жизни. Ирдис лишь надеялся, что общими усилиями им удастся как можно быстрее вытянуть полуэльфа из того глубокого безучастного состояния, в которое тот постоянно погружался. Как бы то ни было, Дезмонд в любом случае должен был научиться жить с этим.