— И что ты о нём сейчас думаешь? — поинтересовался Ирдис. — Как считаешь, что нам стоит ожидать от него в будущем?
— Ну, мне пока сложно судить, но на человека с коварными планами он не похож, слегка пожав плечами, заключил Дезмонд. — На первый взгляд, — подчеркнул он. — Понятное дело, что это далеко не гарантия.
Казалось, Эдельхейд не спрашивал лишнего и не пытался навязываться, ограничиваясь простыми темами для разговора. Конечно же, наученный горьким опытом Дезмонд не тешил себя иллюзиями на счёт того, что с королём Урталона всё точно чисто и гладко… Но и упускать возможность хоть немного отвлечься и попробовать сделать что-то полезное для своего государства тоже не хотел — как-никак, ему надо было привыкать к новой должности и смириться, что это навсегда.
— Не могу сказать, что был на сто процентов уверен в себе, но, вроде бы, всё прошло не слишком ужасно, — не особо весело усмехнулся Дезмонд. — Не то, чтобы мне такие мероприятия особо нравились, но что-то в этом есть, — продолжил он, неуверенно поведя плечами.
Ирдис был приятно удивлён и обрадован попыткам своего ученика принять свой пост и жить дальше. Он не сомневался, что Дезмонд будет помнить всё, что с ним произошло, и не хотел обратного. Однако прошедшему через многое боевому чародею ещё предстояло многое осознать. Ирдис верил, даже чувствовал, что из бывшего изгнанника может получиться замечательный правитель — мудрый, храбрый и милосердный. Всё эти качества всегда были в нём, просто их требовалось раскрыть. В данном случае рассудительный эльф благодарил не только себя и преподавателей Академии Магии Асамона. Да, все они сделали из когда-то неумелого, напуганного и неуверенного в себе мальчика с большим сердцем и потенциалом хорошего и перспективного волшебника. Однако все годы, проведённые в человеческом королевстве, у Дезмонда был ещё один наставник, всегда готовый помочь и направить на верный путь. Без Торвальда неопытный полуэльф бы не стал тем, кем он являлся, и Ирдису было невероятно жаль, что всё случилось так, как случилось.
Тем не менее, будущее Энии до сих пор оставалось неопределённым, хоть и многим казалось, что у эльфов снова появился шанс начать всё заново и выбраться из самовольного заточения. В данном случае, Дезмонд был очень хорошей кандидатурой, ведь он не прожил всю свою жизнь, не зная мира, за стенами надменности и отчуждённости. Любознательный полуэльф с детства любил приключения, и ему хотелось открывать для себя всё новое и неизведанное. Пусть былой пыл и поубавился, но ни у Ирдиса, ни у Алатиэль не было сомнений, что тот мальчик всё ещё был с ними, и сможет вновь открыться. Одним из звоночков стало то, что Дезмонд слегка воодушевлённо обмолвился о Гномах Тарга: будучи совсем ещё юным, он любил читать и слушать захватывающие истории о легендарных отважных жителях далёкой долины, которая, казалось бы, совершенно не подходила им.
— Их необычным шлемам и киркам позавидовал бы и Дрогбар, — легко улыбнулся рассказчик. — Надо сказать, с ними общаться немного проще, как мне кажется, чем с нашими гномами.
Дезмонд ещё многое рассказал о своём путешествии во всех подробностях, упомянув даже ночёвку в трактире как показатель того, что он внял убеждениям. Ни о походе через горы, ни о произошедшем там осторожный полуэльф даже не заикнулся. Конечно, он, как и прежде, понимал, что правда выплывет на поверхность рано или поздно, и Дезмонду было стыдно и неприятно скрывать такие важные вещи от своей семьи… Однако он решил разобраться лично со всей ситуацией и придумать, что делать с новым гостем.
Дезмонд, как мог, концентрировался на своём рассказе, вспоминал в подробностях прошедшие дни — ту их часть, которую он лучше запомнил — и пробовал не перестараться, но мыслями впечатлённый маг был в роще, в которой оставил дракона. Что-то в этом существе не давало ему покоя. Создавалось ощущение, что сама магия Дезмонда тянулась к волшебной сущности могучего зверя. Чародей не боялся ни самого дракона, ни его магической сущности, даже когда ящер пробовал скалиться или рычать. Был осторожен — да, но не более того. И Дезмонд не мог понять, был ли приятно удивлён этим крылатый, или же его раздражало такое положение дел. Как бы то ни было, он хотел побыстрее разобраться с делами и проведать своего спасителя. Но перед этим нужно было внимательно изучить книгу, найденную ранее.
Наконец, когда все обсуждения были закончены, и всем нужно было самим подумать над новой информацией, Дезмонда, усилиями супруги и наставника, отправили отдыхать после долгой дороги. Не сказать, что он сильно противился этому, но незаметно утащить с собой увесистый фолиант так и не удалось: Алатиэль решила лично проводить мужа до королевских покоев. Дезмонд настаивал на том, что ему будет удобнее в своём кабинете, где даже стоял небольшой диван — так после отдыха новоиспечённый правитель мог сразу приступить к делам. Однако не лыком шитая эльфийка оставалась непреклонна. Не найдя в себе сил спорить, уставший полуэльф сначала покорился судьбе. На полпути, как раз проходя мимо нужной комнаты, однако, не выдержал. Остановившись, он повернулся к супруге:
— Алатиэль, слушай, я понимаю, что вы заботитесь обо мне, но выспаться я всегда успею, а сейчас совершенно не до этого, — видя, что возражение уже готово сорваться с губ о чём-то догадывающейся эльфийки, Дезмонд мягко выставил руку вперёд, призывая выслушать его, и устало закончил мысль: — В конце концов, напоминаю, что я могу поспать и в кабинете.
— Знаю я твоё «поспать в кабинете», — ответила Алатиэль с лёгким недовольством и толикой грусти во взгляде. — Потом снова спина будет болеть. Ты и так просидел там долгое время. Отдохни нормально, пожалуйста.
Дезмонд прекрасно осознавал, что они могли долго подобным образом выяснять, кто прав, поэтому просто накрыл маленькую ручку жены своей ладонью и несильно сжал, смотря в светлые глаза слегка извиняющимся взглядом. После он развернулся и направился к своему временному «убежищу». Ему не хотелось вести себя так с любимой женой, но сил не осталось ни на дальнейший разговор, ни на обдумывание своего поступка.
— Дезмонд, так не может продолжаться вечно!
Сам же Дезмонд уже был возле нужной двери. Развернувшись, он встретился с красноречивым взглядом родных глаз.
— Прости, но мне нужно многое обдумать. Как только разберусь с этим, сразу лягу и отдохну, — он исчез за дверью, бросив напоследок: — Обещаю.
На этот раз Алатиэль не стала предпринимать дальнейших действий. Тяжело вздохнув, она ещё какое-то время постояла, разглядывая резную деревянную дверь, украшенную витиеватыми коваными вставками. Алатиэль понимала, что не могла отговорить упрямого супруга или, уж тем более, заставить его сделать так, как она хотела. Ни тогда, когда Дезмонд вбил себе в голову какую-то мысль. И, конечно же, не приходилось рассчитывать на то, что в скором времени упёртый полуэльф полноценно выспится: да — он дал слово, но «разобраться» в его понимании могло быть вещью довольно-таки растяжимой.
Подавив жгучее желание пойти следом за мужем и попытаться вытащить его едва ли не за шкирку, Алатиэль сделала для себя пометку проверить ситуацию через пару часов и, если понадобится (а оно бы понадобилось), вернуться к этому разговору. В конце концов, ей нужно было научиться переубеждать Дезмонда и договариваться с ним, как когда-то уже случалось. Теперь у них не осталось никого, кому бы не грозило серьёзно поругаться с решившим что-либо для себя полуэльфом при попытке переубедить оного. Дав упрямцу немного времени на его «дела», Алатиэль продолжила свой путь, замечательно осознавая, что ещё вернётся — и тогда уже Дезмонду пришлось бы пенять только на себя.