Два жеребца, тёмно-гнедой с подпалом и светло-рыжий с тонкой белой проточиной на морде, остановились у изящно оформленного крыльца особняка, доставив всадников к месту назначения. Алатиэль сразу же спешилась и взяла под уздцы своего Орикона*, ласково погладив любимца по шелковистой гриве. Её муж ещё на некоторое время задержался в седле, разглядывая окна с резными ставнями, в которых уже давно не зажигался свет. В этом месте царила непривычная с недавних пор тишина, и чародей задумался, как бы всё могло сейчас быть, если бы обстоятельства сложились иначе.
— Нэлли, дорогая, привет! — из потока мечтаний Дезмонда вывел звонкий, нежный голос супруги: она всегда старалась приободрить подругу.
Законная хозяйка особняка, как оказалось, вышла встречать гостей и сейчас обменивалась приветствиями с энийской королевой. Выглядела она далеко не лучшим образом: потухший взгляд, осунувшиеся черты лица, бледность кожи и тёмные мешки под глазами выдавали душевный настрой, бессонные ночи и проблемы с аппетитом. При виде всего этого у Дезмонда в который раз болезненно сжалось сердце. Попытавшись спрятать свою тоску и сделать как можно более спокойное и умиротворённое выражение лица и, мягко улыбнувшись, сказал:
— Вот видишь: мы здесь, как и обещали.
Ответом ему послужила грустная, едва заметная, вымученная улыбка. Полуэльф понимал, что вряд ли сможет помочь подруге по-настоящему, учитывая то, что сам чувствовал себя не лучше, но ради обеих эльфийек ему нужно было держаться и постараться быть сильным. Аранэль ничего не ответила и, опустив взгляд, так и осталась стоять на месте, отстранённо рассматривая траву под ногами. Внезапно Орикон насторожился, повернув голову в сторону леса и навострив уши, прислушиваясь к чему-то. Потом, явно решив, что это, чтобы оно ни было, не стоит его внимания, конь вновь устремил взгляд больших внимательных глаз в сторону находившейся рядом с хозяйкой эльфийки, шумно вздохнув. Этот звук вернул задумавшуюся девушку в реальность — подняв голову, она посмотрела на наблюдающее за ней животное. Казалось, в тот миг что-то в разбитом сердце шевельнулось, потому как безучастные глаза на мгновение слегка потеплели, и в них промелькнула искорка заинтересованности. Губы дрогнули в попытке улыбнуться, но так и не пошевелились. Выждав пару секунд, Аранэль медленно, робко подняла руку и коснулась тёмной морды. Бархатный нос тут же ткнулся ей в ладонь, изучая новые запахи и, возможно, выискивая что-нибудь съедобное. Как всегда, в подобные редкие моменты, королевская чета, затаив дыхание, наблюдала, как темноволосая эльфийка ласково гладит мощное, сильное животное по вытянутой, точёной морде. Была в этом какая-то необъяснимая магия: на долю секунды, но создавалось впечатление, что тоскующая душа девушки немного оттаивает и оживает, ища тепло и поддержку, наслаждаясь этими прикосновениями.
Алатиэль давно заметила, что её подруга неравнодушна к лошадям, что выражалось не только в ласковых взглядах и словах, но и в ощутимой посильной помощи, которую бывшая изгнанница, вернувшаяся на родину, оказывала сильно пострадавшей королевской конюшне. Аранэль словно была рождена для общения с этими великолепными животными и, до злополучного путешествия друзей на Ксентарон, в свободное время пропадала среди оставшихся у эльфов скакунов, частенько привлекая и Торвальда. После произошедшего девушка перестала появляться на территории замка, но, практически каждый раз, когда кто-то из монарших особ приезжал к ней, часть времени она посвящала именно их лошадям. В этой любви две эльфийки нашли друг в друге единомышленниц. Любимый конь Алатиэль уже давно привык к новой знакомой и всегда с радостью принимал от неё угощения и ласку. Наблюдая за всем этим, королева приняла одно важное решение и, недолго думая, посоветовалась с супругом, который полностью поддержал принятое решение.
Тем временем стоявший рядом рыжий рысак заинтересовался тем, что делает его товарищ, и, повернув голову, ткнулся мордой в плечо Аранэль.
— Фион*, аккуратнее, — слегка улыбнувшись, осекла коня Алатиэль, знавшая его как одного из главных шалунов на конюшне.
— Всё в порядке, — тут же тихо отозвалась подруга королевы, поглаживая животное по морде. Затем, будто очнувшись, посмотрела на энийских правителей и сказала, изобразив грустную полуулыбку: — Я рада, что вы приехали. Устраивайте мальчиков и проходите.