Выйдя на улицу, вдохнув полной грудью прохладный, приятно освежающий, воздух, маг быстрым шагом пересёк выложенную белым фигурным камнем площадку и юркнул под зелёную арку, образованную каким-то вьющимся растением. В нос сразу же ударил запах множества цветов. Раньше, в годы давно ушедшего детства, чародей иногда любил прогуливаться среди разноцветных посадок и наблюдать за подобной красотой. Однако то время ушло, и, после всего пережитого, Дезмонд понял, что больше не испытывал никакого приятного трепета и наслаждения от этого. Поэтому он не обращал никакого внимания на виды вокруг, полностью уходя в себя, машинально проходя по знакомым аллейкам и тропинкам. Полуэльф с тёплой грустью вспоминал студенческие годы, проведённые за пределами Энии, уютные дружеские вечера перед камином, разговоры едва ли не до утра… Ему безумно не хватало друга, и никакие обязанности, новые знакомства и походы не могли этого изменить. Лишь здесь чародей мог дать волю эмоциям, не заботясь, что его кто-нибудь увидит. Мужчина не хотел беспокоить кого бы то ни было, и не хотел, чтобы его жалели. Дезмонд знал, что Торвальд погиб так, как мечтали, наверное, многие воины — сражаясь за правду и Свет, как Герой. Боль никуда не уходила, но позволяла волшебнику улыбаться, глядя в небо сквозь вновь подступающие слёзы. В такие моменты в душе с новой силой вспыхивала решимость сохранить и оберегать всё то, за что друзья вместе боролись.
Ход мыслей плавно перетекал в обдумывание вопросов, которые энийскому правителю предстояло решить. Полуэльф уже в который раз возвращался к изменению порядков в страже, имевшейся при дворе, и армии страны в целом. Годы отчуждённости под защитой магической сферы дали свои плоды, и силовые структуры государства давно пришли в полный упадок. Торвальд не раз говорил об этом другу, внося свои предложения насчёт того, что можно было бы предпринять, чтобы дать возможность эльфам защитить себя и свою Родину в случае необходимости. Вторжение армии Деймоса показало абсолютно ясно, что дела были плохи. За прошедшее время по данному вопросу удалось кое-что сделать, но полуэльф понимал, что впереди предстояло ещё много работы.
Незаметно для себя Дезмонд покинул королевские сады и теперь прогуливался по аллее, усаженной по обеим сторонам раскидистыми ивами. Переплетающиеся между собой цветочные ароматы остались позади, и мужчина мог наслаждаться свежим воздухом и дуновениями прохладного ветра, приятно ласкающими кожу. Внезапно до слуха волшебника донёсся приглушённый стук копыт, отбивающий чёткий, ровный ритм. За пологом плавно спускающихся к земле изящных ветвей взгляду открывалась тренировочная площадка для лошадей, на которой наездники со своими скакунами обычно занимались. В данный момент она была пуста, если не считать одну пару. Монарх был немного удивлён, что видел в подобное время эту картину, но зато теперь ему становилось понятно, почему Аранэль пропустила совместный обед, сославшись на то, что у неё есть неотложные дела на конюшне, которые не терпели отлагательств. Супруги уже привыкли к тому, что ради лошадей их подруга могла и вовсе забыть про такую важную потребность организма, как питание и даже сон, поэтому восприняли эту новость спокойно. Королева дала мужу слово, что позже сама вытащит эльфийку под предлогом важного вопроса, которые девушки частенько решали вместе.
Глядя на наездницу, Дезмонд понял, что в этот раз она даже и не собиралась отвлекаться от работы, увлечённая процессом. Аранэль была верхом на уже привычном для неё высоком гнедо-пегом* жеребце, чья тщательно вычищенная шерсть лоснилась и переливалась в изредка пробивающихся сквозь тучи солнечных лучах. Животное шло чёткой, размеренной рысью, грациозно приподнимая ноги. Его заботливо расчёсанная тёмная, с белыми полосами, грива мягкими волнами ниспадала по мощной шее, слегка покачиваясь в такт движений коня. Светло-голубые глаза ярко, чётко выделялись и цепляли взгляд. Пара работала настолько слажено, что казалась единым целым. И это невзирая на то, что связывал их не металл в зубах могучего создания — на него был надет плетёный кожаный недоуздок, приспособленный под уздечку. Конь работал не по принуждению, а потому, что за столь короткое время знакомства с эльфийкой успел привязаться к ней: после гибели в битве с Деймосом его наездника-лучника жеребец не доверял никому, предпочитая одиночество и замкнутость, а Аранэль удалось расшевелить его и расположить к себе. Она знала, что между эльфом и его скакуном особо тёплых чувств не водилось, но последний был предан своему проводнику, как непосредственному лидеру и товарищу по службе. Между ними были чётко разграниченные рабочие отношения. Девушка же хотела не только стать для животного вожаком, но и заслужить его искренние доверие и дружбу. И, кажется, у неё это понемногу получалось.