Но о них двоих, об их рухнувших отношениях ни тот, ни другой не заикались.
И вот теперь нужно было как-то склеивать разбитые черепки, попытаться найти пути к сближению и взаимопониманию, иначе в поездку они отправятся чужими людьми.
Ася домыла посуду, перетерла ее, подмела пол и открыла форточку, чтобы порадовать свекровь. Потом заглянула в детскую.
Степка и Нинюся уже лежали в кроватях и громким шепотом обсуждали свалившийся на их головы кошмар в лице питерской бабушки.
— Хватит сплетничать, — осадила их Ася, впрочем, без особой строгости, — Степа, завтра пойдешь с бабой Валей записываться в школу.
— Не хочу-у, — капризно протянул Степка.
— А мы тебе форму купим, настоящую, пиджак и брюки. И галстук к ним.
— Галстук? — оживился Степка. — Как у папы?
— Ну да. И ботинки такие же.
— Скоро?
— Конечно, скоро. — Ася улыбнулась и потрепала его по голове.
— Ну ладно, — сдался Степка, — Пусть записывает. А в тапочках я все равно ходить не буду.
Ася поправила на нем одеяло, погасила свет и вышла.
Из гостиной доносился тихий храп Валентины Антоновны. Балконная дверь была распахнута настежь, ветер колыхал тонкую штору. Ася поежилась от холода и зашла в спальню.
Ярко горела люстра под потолком. Сергей сидел на постели и в задумчивости рассматривал какие-то бумаги.
— Ну как там? Холодная война? — Он усмехнулся и аккуратно сложил бумажную кипу в большой конверт.
— Да нет, все спят. — Ася приблизилась к кровати, заглянула мужу через плечо. — Это что?
— Это моя статья о лазерной хирургии. А вот наши билеты. Хочешь посмотреть?
Ася взяла в руки плотные розовые листы.
— Поезд очень хороший, фирменный. Там на вокзале нас встретит сам профессор Шарнье. Знаешь, Аська, он гений. Самый настоящий, не улыбайся. Он придумал, как оперировать мозг, подвергая пациента наименьшей опасности. Тебе… неинтересно?
Сергей внимательно поглядел ей в лицо.
— Почему? Наоборот, очень интересно. Только я почти ничего не понимаю. Разве до твоего профессора никто не делал операции на мозг?
— Делали, разумеется. Но всегда в таких случаях есть риск сильного кровотечения или нарушения целостности коры головного мозга. В результате летальный исход. А Шарнье открыл новую технологию, позволяющую снизить опасность на двадцать процентов. Даже на двадцать пять.
— Здорово. — Ася осторожно присела рядом с мужем. Сергей не шелохнулся, лишь ладони его с силой сжали одна другую.
Минуты три оба молчали.
Наконец Сергей тихо окликнул:
— Ася.
— Что?
Он слегка дотронулся до ее плеча, ничего больше не говоря.
— Сережа, ты… злишься на меня? Только честно.
— Нет. — Сергей улыбнулся и обнял ее крепче. — Я злюсь на себя. Макс мне всыпал по первое число, и он абсолютно прав. Я полный идиот, Асенька, не видел, что моя крошка давно выросла и стала женщиной, прекрасной женщиной, мимо которой невозможно пройти без восхищения.
— Ну зачем ты… — Она вздохнула, но не высвободилась, продолжала сидеть неподвижно, чувствуя через одежду жаркое прикосновение его ладоней.
— Я говорю то, что думаю. Мне надо было давно все понять, тогда бы с тобой не случился весь этот кошмар. Я виноват, только я один, и ни в коем случае не ты.
Ася аккуратно сняла с плеча руку Сергея и встала.
— Что-то не так? — В его глазах появился страх.
— Все так. Просто… слишком много слов. — Она сняла через голову тонкую водолазку. Он завороженно смотрел на нее, точно кролик на удава.
— Когда-нибудь надо начать. — Ася деловито расстегнула молнию на юбке.
— Ты… уверена, что хочешь этого?
— Сережа, я теперь ни в чем не уверена до конца. Но ведь мы муж и жена, не так?
— Конечно. — Сергей наконец поднялся и подошёл к ней. Ласково провел пальцами по ее шее, груди, потом его рука опустилась чуть ниже. — Я дал тебе время залечить раны. Разве это плохо?
— Хорошо. Но раны уже заросли.
— Точно? — Он поглядел ей в глаза и тут же спохватился: — Не бойся. Я не буду больше задавать дурацких вопросов. Никто ничего не знает наверняка, есть ты и я, этого вполне достаточно. Правда?
— Да. Давай погасим свет. На всякий случай.
— Сейчас. — Сергей подошел к стене, щелкнул выключателем. В комнате стало черным-черно. Ася ждала, опустившись на краешек кровати.
Он все не возвращался. Скрипнула дверца шкафа, послышался легкий шорох.