Ася скорее не поняла, а интуитивно почувствовала, что сейчас случится страшное, непоправимое. Она хотела крикнуть людям в машинах, предупредить их о грозящей беде — и не ощутила своего голоса. Колонна продолжала ход, спокойно и неуклонно, никто ничего не замечал.
Заскорузлый палец бородатого плавно нажал на курок. Ася увидела, как из широкого раструба позади его плеча взметнулось облако пламени, пыли и дыма. Одновременно с этим в сторону грузовиков ринулся огненный кусок, отделившийся от смертоносного оружия.
В это самое мгновение молодой светловолосый парень в одной из машин вдруг резко обернулся в сторону камней. Лицо его исказилось, он что-то отчаянно прокричал. Бронетранспортер рванулся вперед, загораживая собой грузовик.
Оглушительно прогремел взрыв. Жарко полыхнуло пламя, и это было последнее, что увидела Ася. А дальше — точно кончилась пленка в кассете, и не осталось ничего, кроме бесконечной черноты.
43
Алексей так и стоял в коридоре, неподвижно застыв у трубки домофона. Надо было, конечно, не торчать тут, подобно истукану, а попытаться хоть что-нибудь сделать с квартирой до того, как Настя поднимется сюда: убрать с пола кухни осколки оконного стекла, спрятать завернутый в газету труп Пал Палыча. Однако на всё это у него не было сил.
Он весь превратился в ожидание Настиных шагов на лестнице. В какой-то момент ему даже показалось, что он отчетливо слышит эти шаги, легкие, стремительно взлетающие вверх по ступенькам.
Алексей вышел на площадку, но там никого не было, лишь где-то громко хлопнула дверь. Он перегнулся через перила, поглядел вниз — ни души. Его охватило отчаяние.
Значит, Настя ушла. Убедилась, что с ним всё в порядке, и скрылась по своим делам. Или… или он просто-напросто сошел с ума, и ему все привиделось.
Алексей начал спускаться, очень медленно, старательно контролируя каждый свой шаг, пытаясь удостовериться, что сознание не обманывает его и он видит окружающую реальность такой, какая она есть.
Да нет же, всё в полном порядке. Это его подъезд, в котором он живет с самого детства, знает здесь каждого жильца, помнит, где какой рисунок на стенах, полностью отдает себе отчет в том, что сейчас день, светло, наверное, нет и трех часов.
Стало быть, с психикой у него все в норме. Видно, Настя действительно раздумала заходить к нему. А он-то, дурак, решил, что случилось чудо.
Алексей остановился, собираясь идти назад, но вдруг передумал. Ему пришла в голову спасительная мысль, что домофон мог не сработать, и Настя стоит у закрытой двери. Глупая надежда, но все-таки нужно убедиться собственными глазами, что на улице никого нет.
Он решительно зашагал вниз, спустился на один пролёт и остановился.
Прямо перед ним, уютно приткнувшись щекой к серому бетону ступеньки, лежала Ася. Было полное ощущение, что она устроилась здесь отдохнуть, и только слипшиеся на затылке черной, густой, клейкой массой волосы нарушали это впечатление.
От её лица вверх по лестнице к ближайшей квартире тянулась неровная цепочка мокрых красных следов, словно кто-то по случайности наступил в ведерко с краской.
Алексей замер на месте. Потом одним прыжком миновал оставшиеся ступени и опустился перед Асей на корточки. Рванул ворот плаща, нащупал на шее сонную артерию.
Пульса не было. Он осторожно перевернул её на бок, приложил ухо к груди — все та же страшная, зловещая тишина.
— Настя, — шепотом, точно боясь разбудить ее, позвал Алексей, — Нас-тя.
Она не шевелилась. Его руки перепачкались в липком и горячем. Он наклонился совсем близко к ее лицу, белому, застывшему, точно маска, с синевой, сгустившейся у губ и крыльев носа.
— Настя, потерпи. Пожалуйста, Малыш, потерпи. Все будет хорошо, я обещаю тебе.
Ему вдруг показалось, что она едва заметно улыбается, полуоткрытые глаза смотрели прямо на него с надеждой и мольбой.
— Настя! — Алексей обнял неподвижное, мертвое тело, зарылся лицом в окровавленные волосы. — Как же ты так, Настенька! Как же ты… — Он прижал её к себе, крепко, со всей силы, словно пытаясь вырвать из чужого, далёкого мира, в который она ушла от него навсегда.
Вокруг в воздухе ещё витал едва уловимый, теплый и тонкий запах её духов и постепенно исчезал, истаивая.