Ася подождала немного, но Сергей не выходил. Она вернулась на кухню.
Степка лениво ковырял вилкой в развороченной котлете.
— Папа вернулся?
— Да. Ты так ничего и не съел.
— Неправда, я ел. А это не жуется.
— Дай сюда. — Ася резким движением вытащила тарелку у него из-под носа, счистила объедки в миску, предназначенную для соседской эрдельтерьерши. — Пей кисель и иди убирай игрушки. Скоро спать ложиться, а у тебя в комнате ни пройти ни проехать.
— Да иду я, иду, — Нинюсиным тоном проворчал Степка, — ты чего такая злая?
— Я злая? — Ася застыла возле раковины. — С чего ты взял?
— У тебя лицо такое… — Степка скорчил уморительную физиономию, — и голос… грубый, как у волка.
Ася улыбнулась.
— Стёпушка, я не злая. Просто я волновалась: Нинюся приболела, папы долго не было. Иди к себе, я скоро приду, посуду только приберу.
— Угу. — Степка скрылся в коридоре.
Ася убрала кастрюли в холодильник, ополоснула тарелки и чашки, аккуратно составила их на полку. В отдалении хлопнула дверь ванной.
— Сереж! — крикнула Ася. — Чаю-то хоть тебе налить? С мармеладом.
— Потом.
Она пожала плечами. Заверещал телефон.
— Да, — сказал Сергей, — да, сейчас. Иди, тебя Кристя.
Ася бросила взгляд на часы — только десять минут девятого.
— Я с ней из спальни поговорю, — сказала она Сергею.
— Говори откуда хочешь, мне без разницы.
Ася бегом пронеслась мимо него по коридору и, плотно прикрыв дверь спальни, сняла трубку с параллельного телефона.
— Ты уже пришла?
— Только что. Что ты хотела? — Голос у Кристины был усталый и какой-то непривычно бесцветный.
— Кристя, ты не в настроении? Может, перенесем нашу беседу на завтра?
— Нет, все о'кей. Я тебя внимательно слушаю.
— Кристя, я сегодня была идиоткой.
— Ты уже давно идиотка, — спокойно заметила Кристина.
— Нет. Кристя, нет, все не так. Прости, я не могу быть с тобой до конца откровенной…
— Что ты называешь откровенностью? Молчишь, стиснув зубы, как партизан, изъясняешься загадками, чахнешь на глазах и хочешь убедить меня в том, что целиком и полностью мне доверяешь? Извини, подруга!
— Это ты меня извини. Я… мне вовсе не так плохо, как могло сегодня показаться. Вообще… у меня все хорошо, просто здорово.
— Ты за этим мне звонила? Чтобы успокоить?
— Да, за этим. Когда-нибудь я тебе… потом, попозже…
— Ой, ладно, не нужны мне твои секреты, — нарочито-равнодушным тоном проговорила Кристина, — главное, больше так не реви и постарайся поправиться хотя бы на пару килограммов.
— Обязательно, — Ася засмеялась, — ты точно не злишься на меня?
— Аська, ты дура. Чего мне злиться? У меня стишком много своих собственных проблем, чтобы рваться разрешать чужие. Прости, я устала, пойду приму душ и лягу пораньше. Приятных тебе сновидений.
— И тебе также.
Ася покинула спальню и на цыпочках зашла в детскую. Нинюся тихонько похрапывала на диванчике в углу, Степка возился в груде наваленных на полу игрушек.
— Так и не убрал. — Ася укоризненно покачала головой.
— Ну сейчас, — шёпотом сказал Степка, — дом дострою и сразу все соберу. Мы завтра с утра пойдем?
— Да. Часов в одиннадцать.
— А обедать где будем? — Он с надеждой вскинул на нее глаза. — Можно в кафе?
— Можно. При условии, что ты немедленно станешь человеком и начнешь за собой убирать.
— Да-да-да, — скороговоркой пробормотал Степка и принялся швырять в коробку игрушки.
26
Он снова, в сотый раз, видел во сне взрыв. Страшный удар, толчок, а дальше мертвая тишина. Боли нет, нет вообще никаких ощущений, только неподвижность, чернота, глухота.
Потом он почувствовал, как чьи-то прохладные руки касаются его лба. Негромкий, мягкий голос уговаривал ласково, но настойчиво:
— Ничего. Потерпи. Сейчас станет легче. Сейчас.
Голос принадлежал Жене. И не только голос — постепенно Алексей начинал различать во тьме ее лицо, ослепительно юное, красивое. Высокие скулы, широко, по-кошачьи, расставленные глаза, чуть приподнятые к вискам, тугие розовые губы.
Она улыбалась, знакомым движением откидывая со щеки непослушную темную прядь.
— Же-ня… — Оказалось, произнести эти два коротких слога безумно трудно, но у него получилось. Он будто со стороны услышал свой голос, очень слабый и хриплый. — Же-ня…
— Тихо. Не двигайся. Тебе нельзя двигаться. Лежи. Спи.
Алексей послушно закрыл глаза и… проснулся.