Лизавета тут же просекла его колебания, засуетилась, заюлила лисой:
— Давай, Капитан, не раздумывай. Тебе полезно будет, а то смотри на кого похож.
«И воспоминания дурацкие больше в голову не полезут», — решил Алексей и кивнул:
— Ладно, уговорила.
— Класс! — взвизгнула Морковка и тут же повисла у него на локте.
Они вышли из гастронома, прошли с десяток метров вперед по тротуару и очутились в грязной, дешевой забегаловке.
— Айн момент. — Лизавета подлетела к прилавку и вскоре вернулась с поллитровкой и двумя сморщенными чебуреками. — Наливай.
Алексей наполнил плохо промытые стопки.
— За тебя, Капитан, — провозгласила Морковка, лихо чокаясь.
— Чего это за меня? — за протестов, и Алексей. — Давай за нас обоих.
— Ну давай! — Она выпила залпом, по-мужицки шумно втянула носом воздух. — Как же я рада тебя видеть, кабы ты знал!
Ее слова тронули Алексея. Видно было, что девчонка говорит искренне, не лукавя.
— Я тоже рад, — сказал он, чтобы сделать ей приятное.
— Ой, ври, — Морковка скорчила смешную рожицу, — я для тебя кто? Подстилка, дешевка. У тебя теперь королева есть, прынцесса наследная… Она, кстати, могла бы тебе и прикупить что-нибудь из шмоток, у ней ведь денежек куры не клюют, так? — Она скептически оглядела Алексея с головы до ног.
— Смотри не прикуси язычок, — спокойно предупредил тот, — больно острый.
— Смотрю, — покладисто произнесла Лизавета.
Они поговорили ещё о том о сем. Морковка была девчонкой неглупой и даже читала кой-какие книжки. Полтора часа пролетели незаметно, поллитровка опустела. Алексею значительно полегчало.
— Всё, Лиза, в самый раз, — проговорил он, — спасибо за компанию, мне пора.
— Пора так пора, — легко согласилась Лизавета, — проводить тебя?
— Сам дойду, не маленький.
— Ну, ариведерчи.
— Гуд бай. — Алексей поцеловал ее в щеку и вышел из павильончика.
Онемение в голове почти прошло, мыслей не было вовсе, одна приятная пустота. Позади простучали каблучки.
— Стой, Капитан! — Морковка была совсем рядом, прямо за его спиной. — Слушай, не уходи. Или… вот что — пригласи меня к себе. Что мы, как бомжи все равно? У тебя ведь хата есть…
— Нет, — резко перебил Алексей. — не хочу.
— Эх ты, — Морковка низко опустила голову, — вот значит, как. Стало быть, ты теперь, как примерный муж и отличный семьянин…
— При чем здесь это? — рассердился Алексей.
— Скажешь ни при чем? — запальчиво проговорила Лизавета. — Раньше ты никогда не отказывал в таких случаях. Или, может, силы иссякли? — Она лукаво подмигнула.
— Заткнись. — беззлобно бросил Алексей, — мне сейчас не до гостей.
— А я не в гости, — с готовностью произнесла Морковка, — не в гости. Я тебе, хочешь, уберусь в квартире, вымою все, пыль вытру. Твоя придет, а ты ей продемонстрируешься вот, мол, я каков! Готовился.
Алексей усмехнулся и покачал головой:
— Слушай, Лизавета, у тебя гордость есть хоть какая-нибудь? Что ж ты без мыла в задницу лезешь?
— Нет у меня гордости, — неожиданно зло выкрикнула Морковка, не обращая внимания на проходящий мимо народ, — нету! Была бы — не торчала на вашем поганом рынке. Мать меня научила быть негордой, я с самых пеленок глядела, как она трахалась с мужиками, а потом они же ее обирали, да еще и морду ей били. — Она провела рукой по волосам и повторила тише: — Нет у меня гордости. А ты… обидел ты меня, Капитан. Сильно обидел. Выходит, я тебе противна стала. Прежде ты так не считал, целовал, миловал, а слова какие на ушко шептал! Я ведь всё помню, всё до единого.
Алексею вдруг стало неловко за то, что он так упорно сопротивляется. И что такого, в самом деле? Квартира его собственная, он в ней хозяин. Можно и ещё посидеть глядишь, завтра побыстрей наступит.
— Хрен с тобой, — хмуро произнес он, глядя в сторону, — идем. Только учти, посидим, и все. Ничего не будет.
— Конечно не будет, — просияв, заверила Морковка.
Они купили еще поллитровку, немного закуски и отправились к Алексею домой.
— Красота, — Лизавета с видимым удовольствием оглядела узенькую и темную прихожую, — счастливчик ты, собственное жилье имеешь.
Сама Морковка о своем уголке могла пока лишь мечтать и ютилась в проходной комнатенке у бабки-алкогочки, которую та сдавала девкам с рынка за двадцать баксов в месяц.
— Садись, отдыхай, — велела она Алексею. Тот лениво развалился на диване, глядя, как сноровисто и ловко Лизавета хозяйничает за столом, раскладывая посуду, нарезая хлеб и колбасу тонкими ломтиками. — Ну гляди, высший класс, правда? — Она отступила на шаг, любуясь своей работой. — Присаживайся.