Теперь вы не принадлежите им, другом богам. Вы делаете это все во имя меня! Я — Ника, новый бог! И во имя меня вы будете творить добрые дела. Ведь в этом нет ничего плохого. Совершите во имя меня поступок, от которого кому-то, кроме вас, будет хорошо, и я дарую вам своё благословение. Поклоняйтесь мне!
Я в самом деле говорила с ними, ласково шептала им это. Весь мир, все живое и неживое пропитано вариумом, и благодаря ему они слышат шепот на границе осознания, который пока не понимают, но уже знают имя своего бога. Они все — мои дети.
— Вероника! — голос брата я услышала очень хорошо. — Вернись немедленно!
— Ника! — голос Михаила звучал тише и как-то иначе, но все равно хорошо, словно на фоне общего шёпота только они говорили вслух, а Влад — еще и громко.
Ну нет, здесь так интересно и приятно! Немного позже. Однако внимание на них я все же обратила. И удивилась. Они уже не были людьми, оба полубоги, им не хватало лишь осознания и эхо. И благодаря этому они могли преодолевать некоторые законы мира. Да они могли бы стать богами, как я. Ладно, скажу им об этом потом, хотя вряд ли захотят, в этом вопросе Михаил всегда был на стороне Влада. Я погладила каждого из них, влив еще немного вариума. Мои любимые…
— Во имя тебя, Ника! Я помирился с отцом во имя тебя, — голос Виктора звучал четко, хотя и тихо.
Так вот как я слышу своих последователей. И конечно первым услышавшим меня и пошедшим за мной был Виктор. Что ж, это хорошо, молодец, Виктор. Я коснулась его и погладила. Немного вариума, вот моя награда, делай с ним что хочешь, уж ты-то точно найдешь ему применение…
Я — призрак
— Я не в настроении. Если ты здесь не для того, чтобы предложить мне решение, а ты здесь не для этого, лучше уходи.
Произнося это, Владислав не повернулся, продолжая стоять перед окном спиной ко мне, словно тем самым выражал пренебрежение. Я достаточно хорошо и давно знал его, чтобы понимать, что он всего лишь скрывает свою боль. Ту же, что разъедала и меня. Ника, мое любимое солнышко, не справилась. Проиграла, поддалась соблазну и теперь стала врагом, потому что стала настоящим богом.
Вокруг стояла кромешная тьма, но мне она не мешала. Я не видел, но с некоторых пор ощущал все вокруг, так я умел, когда был призраком. В камине тлели угли — остатки былого огня. Я ощущал себя точно таким же: потухшим, воспоминанием. Этот огонь уже не раздуть, хотя Ника и старалась. Я и сам старался, хотя бы ради нее. Но так же, как и она, свою войну я проиграл.
— Я здесь именно для этого. Чтобы предложить решение.
Я прошел к одному из двух кресел перед камином и повернул его так, чтобы сидя в нем, смотреть на своего давнего врага. Владислав повернул голову в мою сторону. Его лица видно не было, но готов поспорить, что он заинтересовался.
— Ты знаешь, я всегда поддерживал твою сторону в вопросах богов. Так же, как и ты, я служил Отделу во благо людей.
— Знаю, — теперь он повернулся ко мне всем телом, хотя и остался стоять на месте.
— Еще я знаю, что ты думаешь. Она предала тебя. Предала твои идеалы и все, во что ты верил.
— Скажи мне что-то, о чем я не в курсе, — огрызнулся Владислав.
— Мне так же, как и тебе, больно осознавать, какой путь выбрала Ника.
— Неужели? Верный пес не разделяет мнение своей хозяйки? Я поражен, — сарказм в его словах — очередное прикрытие боли души.
— Я знаю, как с ней справиться, не убивая, — я решил не тянуть и сразу выложить свой главный козырь.
— Рассказывай, — немедленно потребовал Владислав.
Ну конечно, над этим вопросом каждый из нас независимо друг от друга ломал голову все эти месяцы ее отсутствия. Я секунду помолчал, решая с чего начать, потому что объяснить нужно было много.
— Я призрак, Владислав. Впрочем, это тебе и так известно. Но сейчас я говорю об этом в более широком смысле. Я мертв. И я все еще мертв. Это тело… — я развел руки в стороны. Его не существует. Понимаешь меня?
— Я уже давно кроме тел вижу еще и души. Твоя душа за время пребывания в этом теле поглотила его, сделав таким же полуматериальным, как и она сама. Так что ничего нового ты не сообщил. Дальше, — потребовал продолжения он.
— Отлично. Значит объяснить будет проще, чем я думал. Я могу сделать почти то же, что сделал с эхом Гхаттота. Меня не существует здесь, я сам по себе — словно некое дополнительное пространство, именно так я перемещаюсь. И я затащил эхо Гхаттота в себя, а потом потерял ключ от этой двери. Так он потерял связь со своим телом окончательно и умер. Вероника не умрет, я не убью ее.