***
На следующее утро, на кухне я вижу прикрепленную магнитом к холодильнику записку, от мамы.
« Я улетела вчера поздно ночью, на работу. Вернусь нескоро».
На работу? Но она, же говорила, что у нее небольшой отпуск, в несколько недель. Неужели, она из-за этой ссоры улетела?
Но может быть, там она все обдумает и поймет меня. А когда она вернется, я извинюсь перед ней. И у нас все будет как прежде.
С такими оптимистичными мыслями я отправилась на занятия, тщательно замазав лицо тональником, чтобы не было видно синяков от слез и недосыпов.
— Ты в порядке? — спросил Иккинг, когда мы сидели в столовой вдвоем, пока остальные стояли еще в очереди, либо же были на занятиях.
— В полном, — уверенно отвечаю я, и улыбаюсь бодрой улыбкой, но кажется, на него это не сильно действует. Удивительно, как легко он может понять меня и мое настроение. И если я буду скрывать от него свои проблемы, делать это нужно будет очень искусно.
Так начался февраль. С мамой мы не созванивались вообще, лишь изредка она писала мне эсэмески и отправляла понемногу денег на карту. Душа до сих пор болела, за ту ссору, чувство вины меня просто сжигало. Это было невыносимо, я должна извиниться перед ней, и должна сделать это лично, а не по телефону и уж тем более не по эсэмеске. Но у нее там так много работы, что она надолго там застряла.
Мы ходили по кино, кафе, паркам, дискотекам, и почти всегда толпой. Нам даже не надоедало, мы не уставали от одного и того же общества. Но, однажды Иккинг устроил мне романтическую прогулку.
— Наконец-то мы можем прогуляться вдвоем, а не целой толпой, — говорил он, когда мы сидели после парка, аттракционов в кафе, чтобы перекусить, ну и отогреться.
— Надоела толпа? — спросила я, ехидно улыбнувшись.
— Не представляешь как, — ответил он и прижался ко мне с поцелуем.
А еще однажды, он приехал ко мне домой с ночевкой и взял с собой Беззубика. Там как раз, наступили выходные.
Животного даже не смутила незнакомая обстановка, он сразу расхаживал по дому как хоязин.
— Он по тебе скучал, — сказал Иккинг, глядя как черный кот, нежиться у меня на коленях.
— Даже подойти сейчас не даст, — с обидой продолжал говорить он, — может его оставить пока жить у тебя дома? И может быть он также соскучается по мне, и когда я приду, он будет сидеть у меня на коленях? — на что я рассмеялась, а кот посмотрел на него, с таким видом, будто говоря: «Ты сейчас серьезно?»
— Я полностью серьезно, Астрид. Да он дома даже не лезет ко мне так. Ему просто нравиться меня мучать, или дразнить.
— Ахах, Иккинг. Он любит тебя, как и я, — говорю я, и пододвигаюсь ближе к шатену.
Ночью я получила эсэмеску от мамы, что она вылетает обратно домой, и будет дома ближе к пяти вечера.
«Наконец-то я смогу извиниться перед ней», — подумала я, готовя завтрак, для меня и Иккинга, который еще спит сладким сном, у меня в комнате.
После нашего совместного завтрака, Иккинг и Беззубик помогли привести дом в порядок, и уехали, а я осталась ждать маму.
Уже сделав уроки, которых нам не так много задали, я решила испечь что-нибудь в знак примерения для мамы.
Спустившись на кухню, я включила телевизор, на канале как раз показывали новости, и пошла к холодильнику.
Так, чтобы испечь такого быстрого и вкусного? Может быть кекс? С глазурью? Точно! Мой навык в кулинарии, конечно, оставляет желать лучшего, но я постараюсь. Доставая яйца из холодильника и молоко, я все поставила на стол, и полезла в верхний шкафчик, что находился прямо рядом с телевизором, за стеклянной чашкой. Уже потянувшись рукой до чашки, меня отвлек голос женщины из телевизора.
« Экстренное сообщение, которое прислали прямо сейчас. Самолет AirbusA330-300 летевший из Франкфурт — на — Майне до Сан-Франциско, должен был совершить пересадку в Шанхае, но по необъяснимым причинам, самолет взорвался еще в воздухе, выжить не удалось никому».
Рука дрогнула, чашка выпала из шкафа и разбилась на мелкие кусочки, но мне было все равно, в ушах загудело, в глазах потемнело.
Нет, этого не может быть. Мама?!
Глава 39.
Автор.
«Эта очень страшная авиакатастрофа была совершена днем, причины и обстоятельства выясняются, по данным на этот момент выжить не удалось никому» — говорили мужские и женские голоса по телевизору, на разных каналах которые блондинка переключала уже рефлекторно.
В комнате стоял мрак, единственный свет отходил от работающего телевизора. Дома стоял жуткий холод, из-за не закрытого балкона на втором этаже, про который девушка благополучно забыла и за весь день так и не дошла до туда.
Укутавшись в плед, она сидела и не отрывала взгляд от экрана. Казалось, что она даже не моргает и сидит как зомбированная, без эмоций, словно кукла.
Уже прошло полдня, как она впервые узнала об этой трагедии. Сначала ее охватил страх страшной потери, затем неверие. Ведь ее матери там и могло не быть. Разные ведь ситуации могут быть, может Лора не успела сесть на этот самолет, не смогла, задержали и еще куча возможностей для того чтобы остаться там. И тут у нее появилась надежда. Крохотная надежда на то, что ее матери не было в том самолете. Тем более, что фамилии всех пассажиров еще не озвучили, а тела не найдены, значит был шанс. Один крохотный шанс, на то, что она не осталась одна, на то, что она еще успеет извиниться перед матерью.
Этот шанс пропал, когда ей позвонили.
— Алло, Лора это ты? — доносился из трубки голос незнакомой, но обеспокоенной женщины.
— Нет, это ее дочь, Астрид, — тихо ответила блондинка, — А кто это?
— Я… Меня зовут Мелинда, я работаю с твоей мамой. Я просто хотела узнать, Лора не сообщала когда вернется? Просто я как услышала про эту катастрофу, вся как на иголках! Командировка должна была закончиться, и наши сотрудники должны были улететь сегодня обратно… А ни от одного из них ни слуху ни духу! И зачем я только позволила лететь ей, вместо меня?!
— Что? Кому? — занервничала еще больше блондинка.
— Маме твоей… Я… Эта была моя очередь лететь, и я уже упаковывала свои вещи, когда она позвонила, и попросила поменяться с ней.
«Она улетела даже не в свою смену… Это моя вина…» — думала девушка и не дослушав рассказ той женщины, бросила трубку.
С того времени, не зная кому звонить, с кем поговорить, она решила ждать новостей.
« Это моя вина. Если бы я не стала пререкаться с ней, она бы не уехала. Если бы я сделала, как она велела, я бы не осталась одна. Как выжить в этом мире мне одной, без тебя? Никак. Моя мамочка, прости меня, пожалуйста. Это моя вина, что ты уехала. Прости…» — мысленно повторяла это девушка, не прерываясь. «Моя вина. Моя вина. Моя вина. Я виновата. Я виновата. Только я одна во всем виновата. Моя вина. Моя».
От страха, и потерей всех надежд девушка плакала и плакала, и не было никого рядом, кто бы смог ее успокоить, поддержать, не дать ей одной пережить эту страшную потерю. И когда уже даже организм перестал реагировать на эту боль, просто перестав, что-либо ощущать, девушка сидела и стирала неконтролируемые слезинки, что вытекали потихоньку из глаз. К этому моменту, дыра боли внутри блондинки полностью поглотила ее, не давая и вздохнуть нормально. Полностью захватила в свои сети, контролируя девушку, и казалось, не за что ее не отпустит.