— Конечно! — заверил его Зальцер, подходя ко мне.
Керман присоединился к нему и теперь они оба стояли, вглядываясь в меня. В этот момент я почувствовал себя как в зоопарке.
— Это — мистер Стренг, — поведал мне Зальцер. — Он пишет книги о психических болезнях, — и улыбнулся Керману. — Мистер Сибрайт считает себя знаменитым детективом. Правда же, мистер Сибрайт?
— Конечно! — подтвердил. — Я действительно детектив. И даже расскажу вам, что семья в которой вы были семейным врачом, умерла не спроста. Дженет Корсби умерла не от сердечного приступа, она себя отравила. Ее отец мертв, тело его погребено где-то в пустыне и сделала это ваша жена. Так как вам мое расследование?
— Как видит, он говорит в стиле образа, который избрал, — пробормотал печально Зальцер. — Я и вправду был их семейным врачом, но Дженет действительно умерла от сердечного приступа это подтвердит доктор Блюли, а старик пропал из своей квартиры его до сих пор не могут найти. Об этом писали в газетах. Каким-то дивным образом это запало ему в подсознание.
— Похоже, — ответил Керман. он внимательно изучал меня. И мне даже показалось, что он подмигнул мне.
— Что ж, пойдем дальше, — неожиданно сказал Дек. — А здесь не так уж плохо, — и он улыбнулся Керману. — Вы увидели уже все, что хотели, мистер Стренг? Мы бы не хотели вас торопить.
— О, да! — сказал Керман. — Если доктор Зальцер не будет возражать, я бы хотел прийти сюда еще раз.
— Боюсь, что это было бы против наших правил, — сказал Зальцер. — Слишком частые посещения очень возбуждают наших пациентов. Надеюсь, вы меня понимаете?
— Вы правы. Я об этом и не подумал, — ответил он и пошел к двери.
Через время ушли и остальные последним палату оставил Зальцер. Я слышал, как Керман переспросил:
— На этом этаже больше никого нет?
— Сейчас больше никого, — сообщил Зальцер, — но в последнее время у нас было несколько интересных случаев. Может, вы хотели бы посмотреть на карточки?
Голоса удалялись и Бленд закрыл за собой дверь.
Когда Зальцер с посетителями уже не было слышно, Хоппер еще некоторое время лежал спокойно. Так он пролежал до самого ленча, не обращая никакого внимания на мои замечания, я оставил его в покое. Мне и самому было, о чем подумать, не так уж и искал его общества.
Но когда Бленд поставил поднос с едой на столик рядом с Хоппером, тот неожиданно взорвался, швырнув поднос в другой угол комнаты. От неожиданности я подскочил.
Хоппер сел на кровати и выражение его лица вызывал у меня мурашки на коже. Лицо так изменилось, что я едва его узнал. На нем застыл жестокое, загнанное выражение — такое, какое бывает в глазах диких животных в зверинце. С удивительной ловкостью Бленд успел отскочить от него.
— Успокойся, бэби! — воскликнул Бленд, скорее по привычке, чем чтобы действительно успокоить его.
Бленд старательно собрал разбитую посуду на поднос, полностью игнорируя Хоппера, который дикими, горящими глазами наблюдал за каждым его движением. Он мне напоминал дикого зверя, который выжидает чтобы напасть на свою жертву.
— Так или иначе, а я должен идти, — поведал мне Бленд. — С тобой ничего не случится — он к тебе не дотянется, возможно, это у него еще и пройдет. Иногда такое с ним бывает, я рассказывал. Если он начнет карабкаться на стену, позвони в колокольчик. После меня дежурить Уэллс. Но без надобности не звони, хорошо?
Вдруг меня осенила блестящая мысль. Я не хотел оставаться с Хоппером один: у меня мурашки ползали уже с самого его вида, но, когда Бленда не будет поблизости, я может смогу придумать как мне достать ключ от наручников.
— Пусть будет так — если кто-то будет вблизи, — буркнул я, откидываясь на подушку.
Он вынес поднос с остатками пищи Хоппера, а я тем временем попытался поесть, но тяжелое дыхание Хоппера и то, как он пялится на противоположную стену, не добавило мне аппетита. После нескольких тщетных попыток затолкать в себя хоть что-то, я отставил поднос в сторону.
Перед тем как уходить, Бленд зашел еще раз.
— Что-то не так? — поинтересовался он. — Ты думаешь, что еда отравлена?
— Просто не голоден.
Взяв поднос, он направился к двери, напоследок сказал:
— Скажи Уэллсу, чтобы держался от него подальше. Возможно, когда я уйду, Хоппи все-таки станет лучше.
Вдруг Хоппер попытался схватить его за руку, но Бленд стоял слишком далеко: то, как быстро он выскочил за дверь, продемонстрировало мне, что он боится Хоппера. Я также его боялся.
Когда он ушел Бленд, Хоппер немного успокоился. Он полностью игнорировал меня и лежал, уставившись в стенку. Я был осторожен и не делал резких движений, чтобы не привлекать его внимание. Лежал тихо и когда мне удавалось забыть о своем соседе, то я размышлял, что сейчас делает Керман.
Меня интересовало, как тому удалось убедить Дека, что он писатель и пишет о психических расстройствах, я был уверен, что к этому причастна Харука. По крайней мере, они теперь знают, где я. Им известно и о запертой двери в конце коридора и о зарешеченном окне — ведь придется воспользоваться либо одним, либо другим, чтобы вытащить меня отсюда. В том, что они меня таки освободят, я не сомневался. Вопрос как именно и когда?
Где-то в половине пятого дверь открылась и в палату вошел молодой человек в белой, как у Бленда, униформе. Он был тощий, высокий и неуклюжий.
— Я Уэллс, — сказал он приветливо. — А вы мистер Сибрайт, не так ли?
— Нет, — возразил я. — Я Шерлок Холмс. Если хотите воспользоваться моим советом, то лучше не подходите сегодня к Ватсону. Он в не самом лучшем настроении.
— Но это — мистер Хоппер, — терпеливо, как ребенку, объяснил он мне.
— Послушайте меня, держитесь от него подальше, пока не вернется Бленд. — уже серьёзным тоном сказал я.
— Не могу, — с сомнением в голосе поведал Уэллс. — Доктора Зальцера нет в клинике, а Бленд вернется только после полуночи. Ему действительно лучше было бы не идти.
— Теперь уже поздно об этом говорить, — заметил.
Он ушел, и на его лице застыло обеспокоенное, испуганное выражение.
Уэллс заходил изредка. Он лишь просовывал в дверь голову, но Хоппер был слишком поглощен мыслями, чтобы его замечать. Я предостерегающе кивал Уэллсу на Хоппера. Уэллс понимая кивал в ответ.
В восемь он принес мне ужин, а потом подошел к кровати Хоппера и улыбнулся.
— Не хотели бы вы чего-нибудь поесть, мистер Хоппер? — спросил он с очаровательной улыбкой.
Реакция Хоппера на такой невинный вопрос заставила вздрогнуть даже меня, Уэллс в свою очередь почти получил сердечный приступ. Хоппер рванул к нему, мгновенно протянув руки вперед, а пальцы едва не схватили Уэллса за курточку. Тот отскочил, споткнулся и чуть не упал. Лицо его побелело.
— Не думаю, что мистер Хоппер голодный, — прокомментировал я. — Боюсь, что и у меня уже пропал аппетит.
Но Уэллса не слишком интересовали мои ощущения. Он вихрем вылетел из комнаты.
Хоппер снял с себя простыню и рванул, было, за ним, но кончил тем, что упал на пол. Тогда он откинулся на кровати, тяжело дыша, я уже знал, что опасность миновала. К моему большому удивлению, вскоре Хоппер мирно заснул. Это меня обрадовало.
После длительного времени, в палату наконец зашел Уэллс, держа в руках смирительную рубашку.
— Успокойтесь! — уронил я. — Он заснул.
Он подошел к Хопперу ближе и посмотрел на него.
— Лучше я все-таки уколю ему успокоительное.
— Не делайте глупостей! — резко возразил. — Бленд предупреждал, чтобы вы к нему не подходили.
— Но ему надо сделать укол, — сказал Уэллс. — Если у него произойдет еще один такой приступ, то это будет очень опасно для его здоровья. Хотя я не очень такого хочу, но это — мой долг.
— К черту ваш долг! — нетерпеливо обронил. — Справиться с этим парнем не легче, чем с атомной бомбой. Оставьте его!