Пожар разыгрался, Свен попался, народ покинул город.
Магнус обрел авторитет, как покоритель Йомсборга и повелитель йомсвиков. На этой волне он вернулся в Данию и тут же в союзе со своим шурином герцогом Саксонии Ордульфом наголову разгромил войско сбившихся в коллектив слэйвинов - вендов. Венды возомнили себя "русами" (rus - убивать, ранить, в переводе с рунического санскрита, примечание автора), почти все обозвались "князьями" и славили языческий обычай распинать пленников на крестах. Битва произошла на Люрском Хеде, куда также был доставлен плененный в Йомсборге Свен. Вероятно, в воспитательных целях.
"Ну, и много там собралось этих venäjä?" - лениво поинтересовался пленник, но его вопрос оказался понятным не сразу: видимо, Свен объединил в названии оба слова - рус и венд. Магнус не стал отвечать, он заботился о резерве, который должен был вступить в битву. Но этого не понадобилось - удалой наскок Ордульфа располовинил слэйвинов, причем правящая их когорта оказалась под угрозой удара с тыла. Они торопливо слезли с холма и потеряли контроль над битвой.
Авангард воинов Магнуса устремился по устроенному саксами проходу, не давая противникам опомниться. Когда-то в детстве сын Олафа читал о походе Ксенофонта сквозь врага, но не очень в это писание поверил. И сейчас он помянул грека недобрым словом, сам бросившись в схватку. Отрезанная от руководства, часть вендов дрогнула и обратилась в бегство, бросая заготовленные для казней кресты.
Резервные части воинства опомнились и, словно боясь оказаться вне битвы, навалились на руководство вендов с его окружением. Те отчего-то сдаваться не решились, бежать им было некуда по вине свалившегося к ним на голову резерва, поэтому принялись биться со всем остервенением обреченных на смерть. Свен взволновался и кинулся в самую гущу битвы, размахивая своим смешным оружием - оставленном при нем скрамасаксе.
За этот поступок после окончательной победы Магнус сотоварищи решили простить былого ярла и отпустить его на все четыре стороны. Но тот выбрал только одну из них: позднее Свен трижды бился с конунгом на море, никак не мирясь со своим положением изгнанника. Но и у острова Рэ, и у Ароса, и у мыса Хельганес удача была не на его стороне. Се ля ви.
После очередного поражения Свен скрылся в Свее, но на этот раз Магнус не стал его преследовать. Многие были удивлены, но скальд Сигват объяснил всем через свое рунопевчество: великий конунг сначала был жестоким и грозным, потому что мстил за изгнание своего отца, а в особенности норвежской знати. А потом он порвал на части вторгшихся в Ютландию слэйвинов-вендов, сжег их кресты и призадумался. Враг-Свен сражался против вендов бок о бок с ним, то есть, цели у них с отступником - одинаковые, просто способы решения - разные. Стоит ли зверствовать?
Магнус умер неожиданно для всех в самом рассвете своих сил и карьеры. Кто-то говорил, что его укусила незнакомая лошадь, кто-то - что она его лягнула копытом в самую болевую точку, а кто-то - что он с нее неудачно упал. Ну, во-первых, это был конь, а во-вторых, если случается непонятная монаршая смерть, то причины ее следует искать в Батиханстве.
Магнус действительно упал с коня, полученного им в подарок от изгнанного в очередной раз из Новгорода слэйвинского князя Александра, животное успело и лягнуть, и хватануть зубами, но от этого конунг умирать не собрался. Он почувствовал себя плохо от сопровождавшего строптивого жеребца конюха, удачно совмещавшего эту работу с другой - рус под прикрытием. Рус был обученным и искусным убийцей, поэтому никаких следов на теле конунга не нашли, разве что от лошадиного копыта и зубов.
Сразу же подняли завещание, которое молодой, но прозорливый монарх оставил в виде созданных им записок о жизни, как таковой. Записки сразу же, конечно, утерялись, но последняя воля была исполнена: в Данию был приглашен опальный Свен, а вся Норвегия доставалась дяде Харальду. Последний в память о рано ушедших родственниках назвал сыновей своих Магнусом и Олафом.
Александр далеко в Ливонии порадовался, потому что правителями сильных северных стран сделались люди, не имевшие тесных связей с Ливонией. Стало быть, можно было начинать дробление непокорной Батиханству страны, можно было готовиться к предательскому Ледовому побоищу.
3. Вира.
Добрыша, вернувшись с Сигтуны, наслышался рассказов о пахаре из Сельги Мике Селяниновиче. Деревня, где жил силач, находилась не совсем далеко от родной Пряжи, поэтому он решил после посещения материнского дома на обратном пути съездить в нее. С неофициальным визитом, так сказать.