Эти привратники, наверняка, знали намного больше, потому и был к ним повышенный интерес в отделе! Плотно занимались ими следователи, надеялись раскрутить по свежим впечатлениям, да только вот оказия — никакого проку! Монотонно талдычат своё под нос, как заведённые попугаи, и абсолютно ничего для следствия интересного!
Ну, да алгоритм действий службы известен! Фото, отпечатки пальцев и отправить запрос в центральную базу данных, что-нибудь да всплывёт, а фигуранты пока в следственном изоляторе отдохнут.
Часть «дурнеплодов» общины, в чьей безвредности и бесполезности власти убедились, гостеприимно приютили в бывшем лечебно-трудовом профилактории, а ныне «Отделение аверсивной терапии муниципального реабилитационного наркологического пункта». Трудотерапия там приветствовалась окончательно и бесповоротно под неусыпным наблюдением душевных санитаров, добрейших психиатров и врачей-наркологов.
«Оранжевый» очнулся от принудительного сна во второй половине дня явно не в духе. Усевшись поудобнее, разминая затёкшие мышцы, мрачно огляделся вокруг, настроение было у него, скажем так, весьма негативное. Бородачи почтительно и молча ели глазами своего лидера, а то, что именно он старший и страшный, было видно издалека и сомнению не подвергалось.
Сотрудники, наслышанные про подвиги ничем не примечательного в физическом смысле субъекта, похожего на ковёрного своим нелепым видом головы, в простонародье причёской, искренне недоумевали. Послушав россказни того же героя-кинолога о задержании «Оранжевого», который, будучи обыкновенным сухощавым мужиком чуть выше среднего роста, вывел из строя с десяток тренированных служивых, сотрудники не поверили. Вдобавок это вызвало здоровое сомнение и дружный смех господ офицеров, они констатировали даже адрес, откуда это прилетело.
«Из области воспалённых фантазий того же кинолога, наширялся, понимаешь, тем же шприцом, коим колол овчарку, вот и выдумывает небылицы!».
Кинолог же, впав в великое раздражение от насмешек коллег и констатируя их ослиное недоверие, надулся и, плюнув в душе на идиотов, кои не желали слушать героя схватки боевой, гордо удалился в направлении ближайшей пивнухи. Подтвердить его слова в данный отрезок времени больше никто не мог, участники утренней операции сбагрили опасного клиента в «обезьянник» и облегчённо укатили на служебном автобусе.
Выплюнув вслед фантазёру кинологу ещё с десяток насмешек, группа товарищей в погонах стала решать, как уязвить этого оранжевого клоуна, так, чтобы неповадно было доводить служивых собачников до такой бредятины!
Не владея полной информацией об утреннем задержании, в отсутствие руководства решило мундирное братство воспитать своими накатанными методами щегла этого худосочного, для профилактики, хуже не будет! А тут как раз дежурный позвонил, мол, проснулся объект-то, сидит, рассматривает всех, желваки гоняет.
Желваки гоняет сволочь! Ну-ну! Щас мы ему погоняем! Да мы за коллегу, старшего лейтенанта Лопатина, кинолога нашего и талантливого рассказчика, эту особь в блин раскатаем! Ведь до какого бреда довёл человека, этак он и до капитана не дорастёт, понимаешь!
Тут же, не откладывая в долгий ящик, один из участковых с водителем были командированы на квартиру Чумного. Тот, будучи подсадным, имея специфическую внешность, неотразимо доводил задержанных до истерики.
Испещрённый наколками, имея пару ходок за спиной, для блатных — обыкновенная шестёрка, он талантливо «впадал в безумие» с пеной у рта, закатывал глаза и орал по фене такой страх для неопытной публики, что те рады были на всё, лишь бы ускользнуть от этого умалишённого.
Ну, а операм это и на руку, не зря приспособили его для своих нужд, только в ответ приходилось иногда закрывать глаза на наглое поведение этого прощелыги. Кстати, у Чумного на квартире всегда можно было застать пару-тройку таких же кренделей, спившихся после зоны, те тоже годились для подобных концертов. Итак, подготовка к облому оранжевого сектанта началась.
Правда, одна из следователей, стройная шатенка в чине капитана, благоволя симпатичному лейтенантику из патрульной службы, шепнула ему тет-а-тет некоторые сведения, полученные ею по телефону от подруги из родственной структуры.
Когда тот услыхал про половину из десятка задерживавших сидящего у них в клетке «попугая», кои находятся на полном больничном обеспечении, а остальные бюллетенят, то, ни секунды не сомневаясь, решил последовать совету красивой женщины и потихоньку исчезнуть с арены действий. Исчезнуть с капитаншей, естественно, ибо как тут устоять молодому неженатому, когда так вкусно пахла помада, так обволакивало флером тончайших духов, пока она, случайно, конечно, прижавшись тугой грудью, поверяла ему интимным завораживающим голоском свои женские тайны. При этом ещё выяснилось про уютную квартирку неподалёку, срочный отъезд подруги, а ключи у товарища капитана, а пиво в холодильнике, в запотевших бутылочках, такое вкусное, ожидает именно их… это всё! Финиш! Ясен ясень, что двух мнений быть не может. У парня мощно зашкалило давление, того и гляди из ушей брызнет! Вследствие этого лейтенант шустренько так, вслед за стройным капитаном, покинул почтенное собрание, но по пути всё ж таки сумел выполнить товарищеский долг. Встретив напарника и отведя в сторону, он вкратце сообщил суть опасений, попросил быть осторожней и тихонько растворился, будучи никем незамеченным. Вернее, заметил только его напарник. Так как он служил подольше, годами был постарше, то ситуацию просёк мгновенно, с завистью проводил котяру взглядом, — «а тебе, такая мать, лишь бы блудень почесать»!