Не раз и не два они грамотно обували ослов лопоухих на деньги в различные карточные игры. Поэтому, не медля ни минуты, Чумной с Валуном согласились испытать судьбу, освободили для этого место, обговорили, во что будут играть, количество игр и прочие условные, но такие важные мелочи. Ставка немалая, договорились на интерес, проигравший должен совершить поступок, назначенный выигравшим. Гужа, активно потрясая наручниками, решил воздержаться от игры, но пообещал всеми силами своей души поддерживать братанов морально.
Сдавать доверили Чумному. С треском разорвана упаковка, безукоризненно перетасована колода, и вот зашелестели сдаваемые карты, молниеносно мелькающие в ловких руках. Можно было только позавидовать мужеству храбрецов, уповающих на мощь своего везения в карточной игре с такой ставкой и такой личностью. Правда, Гужа, наблюдавший со стороны за игрой, не завидовал, скорее он жалел верных собутыльников. Он не знал, что задумал Оранжевый, но был уверен — дружки его проиграют, и чем это закончится, неизвестно. Наверняка, не Нобелевской премией.
Первым проиграл Валун. Чумной очумел! Он же всё сделал, чтобы Валун выиграл! Но беспроигрышная комбинация, основанная на ловкости рук, на многолетнем опыте успешного разводилова разного калибра «оппонентов по ту сторону ломберного стола», дала сбой! Чумной так этому изумился, что на минуту онемел. Он мысленно заметался в предположениях о причине произошедшего проигрыша и угрюмо уставился в одну точку на стене. При этом вид у главаря был такой, как будто он увидел нечто, ну очень познавательное, и потому полностью погрузился в себя. Так творческие личности уходят от окружающего их бытия в некий астрал, пространственный оазис, где, отрешившись от всего земного и грязного, попадают в розовое и благоухающее эфемерное потустороннее. А в результате этих «уходов» рождаются живописные полотна, интересные книжные тексты, особо музыкальные ноты и гениальные сценарии для фильмов о «талантливых разностях и всякостях», которые, как правило, чисты, покрыты глянцем, флером и ажурной кисеёй, воздушны и приятно пахнут, вот только в жизни реальной никак не умещаются. Ну, что, к примеру, ждать непревзойдённо радужного от «прихода» того же Чумного в полутёмную душную камеру со смердящей «прасковьей»? Вот что, спрашивается, мог этот кримэлемент привнести светлого в реалии сегодняшние? Наверное, поэтому главный из трио воспитателей как уставился остекленелым взглядом куда-то в грядущее, так и замер, не выходя оттуда.
Валун тоже был, мягко говоря, удивлён, но, подумав, что это очередной финт Чумного и так надо для дела, он, не дождавшись указаний от оцепеневшего вожака, относительно спокойно выслушал задание Оранжевого, озвученное вполголоса. В целом Валун был не очень силён в плане «подумать», но как исполнитель он устраивал Чумного вполне, хотя советовался в основном главарь с Гужой! Гужа, да! Этот прохиндей мог обмануть любого, артист сильнейший, хитрован каких мало, ко всему плюс установленный факт — мозги у него работали чётко!
Итак, Валун, кивнув башкой с перебитым носом, мол, всё понял, поднялся и забарабанил в дверь. Не прошло и минуты, как дверь с лязгом открылась, и в проходе возникли два дюжих сержанта, оба постукивали дубинками по ладоням.
Взор их немного поскучнел при виде спокойной картины в камере, но тут же в их жизнь ворвалось яркое разнообразие. Валун, пригнувшись, якобы нашептать что-то на ухо одному из служивых, внезапно провёл мощный хук правой. Несчастный сержант от коварного удара влетел в камеру вслед за собственной фуражкой и вместе с дубинкой распластался на полу без явных признаков какой-либо агрессии к задержанным.
Второй сержант, тоже рослый парень, проводил удивлённым взглядом улетающего в камеру товарища. Обладая вполне хорошей реакцией, он успел искренне выругаться и даже замахнуться дубинкой на вероломного верзилу! На замахе, правда, его догнал сильнейший удар, у бывшего боксёра Валуна он получился на автоматизме! Вновь ушла в полёт фуражка, а парня развернуло и впечатало в стену носом так стремительно и бескомпромиссно, что тот без звука сполз на гостеприимный пол и не шевелился. Зрители из камеры, видевшие в открытую дверь этот боевик, оценили мастерство бойца с кривым носом, но без шума, тихо так. Бурных аплодисментов и криков «браво» не было, Гужа вообще окаменел, ибо понял задумку Оранжевого. Решение превратиться в нейтральную мумию у него укрепилось железобетонно.