— Вернее, он оставил в живых.
На несколько минут оба замолчали. Гужа допил водку, закурил. Капитан сидел, опустив голову, он мысленно переваривал информацию. То, что он узнал сегодня, не то чтобы ошеломило его, но всё же вышибло из привычного мировоззрения.
Сразу после «чепе», так сказать, по горячим следам, он обходил и расспрашивал коллег, старался из их ответов и объяснений не только воссоздать картину произошедшего, но и понять задействованный в сознании людей механизм, толкнувший их на преступление, вернее, то горючее, что заставило этот механизм сработать.
Потом этот разговор с Гужой в камере. Он что-то дополнил, отдельные моменты прояснил, но не ответил на главный вопрос — что это было? Люди, по сути дела, пошли на самоубийство! Капитан знал этих подсадных, уважения к ним не испытывал, но и за дураков их не держал. Ну, Валун разве, бывший боксёр, по голове его достаточно настучали в своё время, но не настолько же, чтобы напрочь отбить инстинкт самосохранения. А про Чумного в плане слабоумия и речи нет, тот ещё шахматист!
В итоге получалось нечто из области неизведанной, до этих пор незнакомой, к тому же потусторонней, инфернальной, если хотите! Ну а эти, извините, суеверия, для опера они, что бульон от топора! Для искреннего материалиста до мозга костей диагноз один — лечиться и лечиться! Помнится, нечто подобное говаривал когда-то один именитый вождь. Тем не менее, подозрения на «что-то здесь не то» возникли ещё в отделе, а сейчас Гужа, по сути, подтвердил их. Нет, этот выверт человеческой породы, конечно, мог и присочинить, тот ещё «шар с пером!». Но служивый чувствовал — не врёт. Наконец, вроде выяснив всё, что хотел, капитан собрался отбыть к дому поближе, но перед самым уходом Гужа ошарашил его «пустячковой просьбочкой»!
По вопросам начальника он понимает ход его суждений, сам в сомнениях таких! Тут ведь, посерьёзней человеческих страстей, дело будет! Замешалось нечто нечистое сюда, УПК бессилен объяснить. Поэтому есть тема, слушай сюда, — он, Гужа, подломит магазинчик, оставит следок и позвонит капитану из дому. А начальник примчится, «в лёгкую» раскроет дело по горячему и в дамках! Вот так! Начальнику благодарность, поощрение на службе, очередное раскрытое дело, а ему отдых на свою «пятёрочку», как почтенному представителю рецидива. В камере и заховается на время от этого злыдня-нелюдя! Всем хорошо, всё простенько и без затей!
Капитан внимательно смотрел на Гужу, минуты три смотрел! Нет, не настолько он пьяный. Баламут, конечно, законченный, но сейчас мрачен как никогда. Потом махнул рукой и уже с порога посоветовал выбросить из башки подобные мысли! В случае обострения шизы сходить в церковь, помолиться, свечки поставить или к священнику обратиться, те в помощи душевной не отказывают никому, даже умалишённым!
Всё это происходило в далёком прошлом, но он ничего не забыл, как будто это было вчера. Промаявшись несколько часов, измучавшись воспоминаниями, Бурбелла уснул, но ненадолго, часа через два его разбудила телефонным звонком супруга и повелела срочно перевести на карточку дочери двадцать пять тысяч рублей.
Выслушав небольшие новости, очередной инструктаж драгоценной половины и отключившись, он твёрдо решил: «Поеду, и будь что будет!».
В логове
Оставив машину невдалеке, Бурбелла неторопливо прошёлся вдоль металлического профильного ограждения более двух метров в высоту, без щелей и выкрашенного в цвета старой крысы. Подойдя к калитке с домофоном, собрался с мыслями и, набравшись мужества, решительно нажал кнопку вызова.
— Who is it? — издевательски прокаркал динамик.
— Сержант Пиббоди са-а-а! — внезапно для себя выплюнул нелепость бывший подполковник и тут же, мысленно обозвав себя ослом, включил на полную деятельность часть мозга, отвечающего за сдержанность и терпение.
Но калитка открылась, как ни в чём не бывало! Мысленно переведя дух, новоявленный сержант шагнул навстречу неизвестному. Пройдя с десяток шагов, он услышал скрип закрывающейся калитки и, словно проснувшись, в некотором недоумении остановился. Следовало изучить окружающую обстановку, а она была, прямо скажем, непривычной для взгляда жителя средней полосы России, какая-то восточная или африканская. Под ногами, как в пустыне, скрипел песок и слепил глаза отражающимся солнцем. Песка было много, он заполнял весь огромный двор, от порывов налетавшего жаркого ветра песчаные барханы, словно живые, начинали шевелиться, менять волнистые очертания, наплывать на мраморные ступени диковинного дома. Вернее, на плиты у входной подковообразной арки перед домом. Само жилище архитектурно имело явно индо-арабское происхождение: широко раскинутое одноэтажное здание, окруженное арками, мощные стены с нишами, державшие огромный купол-крышу, красиво инкрустированные разноцветными камнями и рельефными арабесками.