Вечером компаньоны давали Василисе полный отчёт о проделанной работе за день. Заносили в компьютер по просьбе Старшого даже мелочи. Тот уверял в несомненной будущей пользе такой скрупулёзности, с ним не спорили. Хозяйка слушала, кивала головой, но вопросов не задавала.
Вопросы родились, когда младший из этого трио удалился спать в свою комнату. Старшие задержались за столом с самоваром и сдобой, вареньем и мёдом.
— Вижу, вы спросить меня желаете, Василиса Леонидовна, — мягко поинтересовался генератор идей их совместного бизнеса, — спрашивайте, чем смогу, отвечу.
— Мне сын написал, что он вас про себя называет «Старшой» или «Компаньеро», — хозяйка охотно согласилась задавать вопросы, — скажите, а по имени-отчеству никак нельзя? Вот мне! Как мне к вам обращаться?
— Вы не поверите, но я многое не помню из прошлого. Также не помню, как меня звать-величать, уж, не обессудьте.
Василиса озадаченно рассматривала этого мужичка. Нет, вроде говорит искренне, она ложь бы почувствовала сразу.
— Неужели криминал? Вы убегали от бандитов, и вас шарахнули по голове монтировкой! Результат — отшибло память!
Теперь Старшой в свою очередь несколько удивлённо уставился на хозяйку.
— Понимаю, шутите! Вижу, с фантазией у вас полный порядок! К тому же ещё и юмор мужской. Он более сложный что ли, расшифровывается с трудом, такой знаете невозмутимый сарказм. Он, как правило, присущ больше сильной половине человечества.
— Вы не ответили.
— Да, пожалуй, и не смогу однозначно ответить, не помню я. Про криминал с монтировкой всё ж таки не допускаю мысли, а вот, как за ворота выпроводили, пинок под зад вручили, отчётливо отложилось в памяти, — с улыбкой поделился впечатлением Старшой, — но я зла не держу, там люди хорошие! Одели, обули, хотели накормить…
— А вместо этого дали пинка! Замечательно! — вклинилась в воспоминания вредная хозяйка, — рада, что хотя бы это помните!
— Да, это помню. Как до вашего посёлка потом добрёл тоже. А вот, как к Барыне попал — неясно, в тумане всё!
— Барыня, барыня… — задумалась Василиса, — ну и кто такая, эта барыня?
— Барыней за глаза её называют все, кто на неё трудится в Вотчине, — сообщил Старшой.
— Барыня, вотчина! Крепостничество какое-то…
— Вотчина — это её загородная резиденция, обустроенная вполне по современным требованиям, но под старину, на этакий русский манер прошлого времени. Помимо новейших материалов применялось дерево, дикие камни, ну и т. д. Она туда приезжает отдыхать, иногда там принимает нужных людей, место замечательное! Вся инфраструктура на высоте, связь, обслуживание, охрана и прочее. Кстати, люди, которые там работают, весьма довольны и дорожат своим местом, а Барыню уважают, почитают и даже побаиваются!
— Вот как!? Видно сильна старушка, всех в своих мосластых кулачках держит! — не удержалась от «язвы» глава их маленького коллектива, — не Морозова, случаем, ей фамилия!?
— Ну, зачем вы так, Василиса Леонидовна, — с мягкой укоризной попросил «беспамятный», — если не принимать во внимание некоторые недостатки (ну, а кого их нет?), она — хороший человек, в чём-то даже несчастный. Меня вот пожалела…
— Ага, пинком под зад!
— Нет, она-то как раз и ни при чём. Я думаю, это — её подручных инициатива, ну да ладно, Барыня им судья! Ещё, она далеко не старушка, вполне красивая женщина! Такая, знаете, уверенная в себе, — он посмотрел на хозяйку и добавил, — возможно, вы — ровесницы.
— Спасибо за сравнение. Польщена! Тронута! — опять не сдержалась от яда хозяйка. — Есть ли имя у этой ясновельможной леди?
— Вы хотели сказать — пани?
— Да какая разница, леди, пани! Хоть пони! — она налила ещё чаю себе и гостю.
Тот, скрывая улыбку, наблюдал за почему-то раздражённой Василисой.
— Зовут её Алёна Юрьевна, фамилия Шелестова.
Хозяйка опустила голову, ненадолго задумалась.
— Вспомнила! Точно, Шелестова! Ох, деловая баба, высокомерная, правда, не по чину! Я к ней с хорошим деловым предложением, помнится, обращалась, так она, и половины не дослушав, на дверь указала! Даже насчёт аренды и то не согласилась, мол, не актуально предлагаю, есть поусастей! А у самой только через полгода забились полностью места! Да, жаба ещё та!
Наступившую тишину Старшой нарушил только минут через пять, раньше не рискнул.