— А я нет, — тоже улыбается, но улыбка выходит горькой.
— Вот поэтому, Серёж, я и не хотела тебе её показывать.
— Всё путём, просто я был уродом.
— Все ошибаются, главное, кто ты сейчас. А сейчас ты для меня лучший друг, который не дал подохнуть от голода, депрессии где-то на трубах или под мостом, — говорю, пока мы едем в лифте на свой этаж. Серёжка смеётся, обнимая меня за плечи. — Правда, без тебя не знаю, где бы я была.
— Аналогично, Соф.
Быстро готовлю вкусный ужин, который обещала, а Логинов уходит в комнату. Видимо, думает над текстом.
— Серёж, иди ужинать, — зову я, на что тот бежит с другого конца квартиры, сломя голову, как бабуин, о чём я ему и сообщаю. Парень начинает изображать обезьяну, а я ржать.
— Ладно, Егорыч, давай, Сонька ужин приготовила, да, пока.
Стараюсь никак не реагировать на такие знакомые имена. Ужинаем за просмотром фильма, а потом расходимся по комнатам. Я ворочаюсь не один час, думая, как вытравить Стаса из себя, но понимаю, что он слишком глубоко под кожей.
Концерт проходит отлично, Ника приходит с Сашей, и ребята в восторге от нашего выступления, а я рада, что остальные не пришли. Чувствовать на себе тяжёлый взгляд карих глаз — пытка для меня.
Учебный год начинается спокойно, с Гиреевым мы почти не пересекаемся. Лишь изредка вижу его в толпе, на что тот одаривает меня презрительным взглядом. Что ж, заслужила. Хотя нет, на самом деле всего этого я не заслужила. Мы перестали пересекаться с парнями, потому что Серёжа видел, как мне плохо и старательно ограничивал наши встречи, и дышать стало легче. Катя была всё также неприступна в отношении Горячёва. Серёжа написал свой текст к той самой песне, и мы неделями пропадали на студии, пытаясь написать музыку. Так незаметно и наступила зима.
— Всё не то! — психует Серёжа, швыряя бумагу.
— А если психовать, "то" вообще не получится.
— А я две недели не психовал, что-то не помогло.
— А ты думал, что вот так легко и просто? Мы же оба поняли, что вдохновение покинуло нас ещё летом. Нужно где-то его подчерпнуть.
— У Егора скоро день рождения, как черпнем.
— Не-не, я пас, меня и не звал никто.
— Ошибаешься. Нас обоих пригласили, как пару.
— Сходишь без пары, — отмахиваюсь я.
— Я бы с удовольствием, — начинает Логинов, а потом осекается, наткнувшись на мой взгляд. — Да я не в том смысле, Сонь. В смысле не тащить тебя туда, чтобы не травмировать, но они закидают меня вопросами. Егор говорил, что у него к тебе дело есть.
— Знаю я его дела. Катю уговорить.
— Она не может его простить? — спрашивает серьёзно и задумчиво.
— Прости, Серёж, но ты лицо заинтересованное, я не буду на эти темы с тобой говорить.
— Ладно, — пожимает плечами. — Так, может, и лучше. А то он мне брат, а ты мне друг. Зачем буду метаться меж двух огней.
— Вот-вот.
Егор удивляет меня тем, что приезжает в универ.
— Привет. Ты свободна?
— Привет, вообще нет, с твоим братом живу, — специально ёрничаю, на что Горячёв закатывает глаза. — Да, свободна, слушаю.
— У меня день рождения через неделю.
— Я помню, — киваю. — И Серёжа говорил.
— Да, я жду вас. И у меня к тебе просьба. Это будет лучший подарок.
Тяжело вздыхаю, облокачиваясь рядом с ним на его машину. Студенты, снующие мимо одаривают любопытными взглядами, явно думая, что я выиграла какой-то джекпот. Лидер набирающей популярность рок-группы рядом со мной, а тут ещё и мажор какой-то приехал.
— Егор, я, конечно, попробую, но ты же знаешь, что она упрямая.
— Знаю, — улыбается парень. — Сонь, неужели она меня никогда не простит?
Голос Егора звучал так безнадёжно, как будто на пределе.
Снова тяжело вздыхаю.
— Егор, я обещаю, что сделаю всё возможное, но я не уверена, что она пойдёт. А насчёт не простит — это ты сам с ней. Только пообещай, что, если она не захочет говорить, то ты не будешь давить.
— На Катю? — ошарашено спрашивает парень. — Я что, идиот? Я никогда в жизни…
— Я знаю. Просто ты так хочешь её вернуть, что иногда этого не замечаешь. Я бы тоже хотела, чтобы вы снова были вместе. И я знаю о том, что ты ей помогаешь. Я очень хочу тебе помочь, но я не знаю, как с ней разговаривать.
— Спасибо, Сонь, — искренне говорит Егор. — Я всё хотел сказать, что я не считаю тебя…
— Законченной мразью? — смеюсь я.
— Ну типа того. А ещё у меня ощущение, что ты что-то не договариваешь.
— Так, Горячёв, — начинаю я, завидев Стаса, выходящим из университета. — Ты в мою голову не лезь, запнёшься, ногу сломаешь. Оно тебе надо?