Спустя час Егор паркует свою бэху за забором нашего домика. Дружно вываливаемся из машины, направляясь в дом. Я захожу первым и вижу, что они подготовились к моему приезду. Висела гирлянда с фразой: "Добро пожаловать домой, придурок". На столике стояло пять бутылок виски.
— Стасян, смотри, — достаёт Егор из холодильника плетёную корзину, в которой дарят милые подарки, но конкретно в этой лежит пиво. — Сами собирали!
— Оно и видно, — ржу. Ну не оформители они ни разу.
По дому валялись шарики со смешными надписями, в форме голой женщины, фигурки наподобие той, с которой они меня встретили в аэропорту. А на заднем дворе уже всё готово для шашлыка.
— Спасибо, пацаны, — серьёзно говорю. — Мне вас не хватало.
— Я сейчас заплачу, — смахивает слезу Сава. Клоун.
— Ну что, вспомним молодость? — ржёт Горыч. — Мы решили левых не звать, только своей компанией.
И с этого момента начинается дикое веселье. Жарим шашлыки, пьём виски, врубаем на всю музыку, плещемся в бассейне, а потом идём на речку.
— Интересно, — еле ворочая языком, начинает Миха. — А вот караси, они же все одинаковые, как они влюбляются?
— С мыслью: "Спасибо, что ты не Сава", — серьёзно говорит Егор, и нас пробивает на дикий хохот.
— Повторяй за мной, — просит Миша Егора. — У.
— У.
— Ё.
— Ё.
— Бок я.
— Согласен, — заканчивает Егор, а Миша кидает в него бутылку с водой. Что-то у него пошло не по плану в его замысле.
— Уничтожу, — с доброй улыбкой на лице говорит Егор, прыгая на парня и скатываясь с небольшого склона в речку.
— Че родителям скажешь? — спрашивает Саня. — Матушка явно не рада будет.
— Это её проблемы, — ухмыляюсь. Я, конечно, любил маму, но она слишком наседала. — Пока вообще ничего не буду говорить. Отдохнём за все два года.
Егор с Мишей продолжают топить друг друга, а мы с Саней допиваем пиво.
— О-о-о! Облака плывут, — говорит Емеля, глядя на закатное небо.
— Это башка твоя пьяная плывёт, Емельяныч, — смеюсь. Наконец, придурки возвращаются вдоволь наигравшись.
— Пойдёмте домой, а то у Емели уже всё плывет.
Миша тупо прыскает, а потом добавляет:
— Плывучий корабль, — и сам похихикивает над своей же шуткой.
— Летучий, дубина, — говорит Егор.
— Тебе мало было? — щурится Миха.
— Чего? Того, что я тебе навалял? — ржёт Горыныч.
— Всё, хорош, идёмте.
Собираем мусор и уходим в сторону дома.
Снова жарим шашлыки, запивая пивом. Егор достаёт гитару, и мы поём любимые песни.
— Что у любви у нашей села батарейка, — пытается Сава петь в той же манере, что и солист.
— О-оу-и-я-и-ё, батарейка, — воет изо всех сил.
— О-оу-и-я-и-ё, батарейка, — присоединяется к нему Саня.
— Ебанаты, — ржём мы с Егором. — Ща все волки сбегутся на этот вой.
— Волк не тот кто волк, а тот кто волк, — поучительно подняв палец вверх, еле ворочает языком Емеля, чем вызывает очередной приступ смеха.
— Вы че, ржёте надо мной? Не уважаете меня? — начинает Миха, который, походу, спал до этого.
Все втроём делаем фейспалм, уже сложившись пополам от приступа смеха, пока Миха непонимающе хлопает глазами. Саня буквально за одну минуту начинает храпеть прямо в шезлонге, от чего мы уже просто даже ржать не можем. Просто давимся беззвучно смехом.
— Он как Мелман из мультика. "Мадагаскар", помните?
— Да-да, — смеётся Егорыч, а потом серьёзно добавляет. — Утром солнышко нашего малыша разбудит.
— Ага, главное, чтобы он не спутал туалет с бассейном или газоном, — подмечаю я.
— О! — восклицает Миха. — Точно! Туалет.
С третьего раза у него получается встать, после чего он идёт в дом. Мы с Егором садимся на крыльце дома, попивая виски. Нас так не унесло, потому что мы нормально закусывали и ещё не были дебилами.
— Ну че, Егорыч, — всё же начинаю разговор. — Знаешь что-то про неё?
— Немного, — смотря вдаль, хмурит брови. — Поступила на дизайнера, подрабатывает организатором мероприятий. Насколько мне известно, дома не живёт. Но где и с кем — не узнавал, Стас. Не отболело?
— Просто интересно стоила ли её игра свеч.
— Забей, Стасян.
— Так умело изображать влюблённую дурочку, — горько произношу я.
— Я тоже не мог поверить, когда ты сказал. Вы были красивой парой, всё было ровно. Но чего уже сейчас. Дома не живёт, значит, с кем-то же живёт. Хотела бы, нашла тебя. Значит, не хотела. И ты живи своей жизнью. Поедем завтра в клуб, найдём девочек красивых. Мы, можем, конечно, навести справки, но нафиг оно надо?
За два года боль поутихла. Мне стало как-то по барабану. А, может, я пытался убедить себя в этом? Слова Егора били по больным мозолям, но отрезвляли. Всё же предательство от того, кому так доверял, не легко простить.