— Дайте, дайте мне сетку! — чуть не плача, взмолился я. — Я не буду её волочить… Я её на спине понесу!
Гульнор-биби пожалела меня и отдала сетку. Я шёл и радовался: наконец-то подвернулось доброе дело! Я уже представлял себе, как буду совершать добрые дела каждый день, как исправлю двойки, как меня примут в тимуровцы…
— Вот мы и пришли! — прервала мои мечты бабушка. — Спасибо тебе, сынок, — сказала она, открывая калитку.
И вдруг из-под калитки как выскочит чёрная собачонка, как набросится на меня!
Я от неожиданности выпустил из рук портфель и сетку. Двух бутылок кефира как не бывало! Кефир и портфель испачкал, и брюки мои забрызгал… Вот тебе и доброе дело! Я чуть не плакал от обиды.
— Ничего, ничего, — утешала меня добрая Гульнор-биби. — Что случилось, то случилось… Хорошо ещё, что одна бутылка уцелела… Давай-ка лучше соберём осколки, чтобы кто-нибудь не порезался.
Мы собрали осколки. Собачка вылизала портфель — тоже, видно, хотела мне помочь… Мы выбросили осколки, бабушка почистила мои штаны. Я собрался уходить. Гульнор-биби вынула из сумки два больших румяных яблока и протянула их мне. Добрая она, эта бабушка! Очень добрая!
Я шёл домой и всё-таки радовался. Радовался, что никто не видел моего позора. Но…
На следующее утро, как только я переступил порог класса, Вафо спросил меня:
— Что это ты надумал кормить кефиром собак?
И откуда мог пронюхать этот проныра Вафо о моей неудаче с добрым делом? Не собачка же ему рассказала! Насчёт Гульнор-биби я был спокоен — она-то не расскажет…
Оказывается, Вафо собственными глазами видел, как я испугался чёрной собачки.
Я взял с Вафо слово, что он никому никогда об этом не проболтается.
Вафо кивнул. Но я очень боюсь, что Вафо всё-таки проговорится.
МЕСТЬ
Не зря я боялся. Конечно же, Вафо проболтался. И недаром его зовут Вафо — «верность, преданность, постоянство»! Лучшего имени ему и придумать не могли. Он действительно предан… Только себе — своей привычке насмешничать! Завидное постоянство!
Из-за него весь класс теперь смеётся надо мной. Ребята пристают ко мне со всякими шуточками насчёт собачки, кефира и яблок.
На доске кто-то вывел мелом такое уравнение: «3 бут. кефира — 2 бут. кефира = 2 яблокам».
Все смеялись.
— Такое уравнение решить может только Шоди! — кричали ребята.
Я дал себе клятву проучить Вафо.
Вот поэтому я заставил себя сегодня встать пораньше, а вчера… Ну ладно, расскажу всё по порядку.
Встал я на целый час раньше, чем очень удивил свою старенькую бабушку. И в школу на этот раз явился первым.
Наш школьный сторож Шохи́д-бобо удивился не меньше бабушки. Он внимательно посмотрел на меня и спросил:
— Что это ты сегодня в такую рань пришёл? Ты ведь не имеешь привычки являться в школу спозаранку… Как раз наоборот. Уж не задумал ли какую-нибудь каверзу?
— Что вы, дедушка! — не моргнув глазом, отвечал я. — Мне надо уроки доучить…
— А-а-а, это хорошо. А то вчера какой-то озорник забил гвоздь в сиденье парты, и парень из вечерней школы порвал брюки… Если дознаюсь, кто сделал такую пакость, плохо тому придётся…
Тот гвоздь вбил я — тоже для Вафо. Но он, как назло, не пришёл вчера в школу. После уроков я заглянул к нему домой. Оказывается, у него с утра разболелся зуб, и мать отправила Вафо к врачу. Больной зуб вырвали с корнем! Но ведь из-за Вафо пострадал ни в чём не повинный чужой парень… Теперь уж мне надо было вдвойне проучить Вафо — и за себя, и за парня…
Я прошёл в класс. В кармане у меня был давно припасённый (на всякий случай) тюбик универсального клея. Этот клей клеил всё и… намертво! Приклеишь что-нибудь — и всё, ничем оторвать не сможешь! Вот мне и представился случай воспользоваться этим клеем…
Я густо намазал клеем ту часть скамейки нашей парты, на которой сидит Вафо. По цвету клей очень подходил к окраске парты. Если не очень внимательно смотреть, то и не заметишь.
Пустой тюбик из-под клея я тут же выбросил в окно и уселся на своё место.
Скоро начали приходить в класс и ребята. Пришли почти все, не было лишь Вафо… Неужели у него другой зуб заболел? Вот это номер! Выходит, снова неудача…
Раздался звонок, и в класс вошёл учитель географии Гаффор Джалилович. За ним с картой в руках шёл Вафо. Я так обрадовался, словно увидел своего самого близкого друга после долгой разлуки.