Найдя розетку, Шед просто приставил к ней кружок, и тот сразу вспыхнул неярким свечением. Парень нажал невидимую кнопку воспроизведения, и моя гостиная волшебным образом преобразилась. Во все стороны распространились мерцающие разноцветные блики, превращая скучное помещение в дискотеку. Пространство заполнила неземной красоты музыка, неспешная, пронзительная инструментальная композиция, от которой перехватывало дыхание и сами собой появлялись слезы. Гимн нашему прощанию, подводящий итог увлекательного дня.
Шед, кажется, тоже прочувствовал этот момент, потому что медленно приблизился и взял меня за руку, без слов приглашая на танец. Я положила ладони ему на плечи, очарованная и музыкой, и обжигающим взглядом, и мы тихо закружились по скрипучему деревянному полу.
— Этот день был невероятным, — подытожил вампир, наклонившись к моему уху, и я снова почти забыла, что он не человек. Возможно, он точно так же думал обо мне — как о равной. — Я хочу повторить его.
— Вряд ли это получится, — покачала я головой. — Я уезжаю завтра.
Правда, теперь меня одолевали сильные сомнения в том, что я продам дом. Скорее всего, я отзову договор с агентом, заварю дверь и оставлю бабушкино наследство нетронутым — медленно приходить в запустение без ухода. Было бы даже правильнее сравнять дом с землей, это исключало вероятность, что кто-нибудь когда-нибудь случайно найдет портал в опасное измерение. Можно даже насыпать для верности холм и посадить деревья.
— Но ты же вернешься однажды? — искреннее разочарование наполнило глаза Шеридана, и на мгновение мне невыносимо захотелось остаться.
Но я покачала головой снова, лишая нас обоих бессмысленной надежды. Дверь должна быть заперта сегодня навсегда. Рискнули разок — и хватит.
— Я продаю дом.
Благоразумно умолчала, что собираюсь избавиться от наследия более кардинальным способом. Если когда-нибудь Шеридан или его друзья решат сюда проникнуть, то обнаружат за дверью лишь сырую землю. Даст бог, это остановит их и спасет мой мир. Бабушке с самого начала стоило так сделать!
— А ты не продавай, — попросил вампир, осторожно снимая мою ладонь с плеча, чтобы держать меня во время танца за руку.
Пальцы были холодными, но нежными. Шед прикрыл глаза и поднес мою руку к носу, вдыхая запах. Не успела я опомниться, как его губы оставили поцелуй на тыльной стороне, а потом — с той же осторожностью — на запястье. Танец в одно мгновение стал чувственным, и мое сердце бешено заколотилось. Я не могла оторвать глаз от завораживающей картины моей руки в плену у хищника, одновременно боясь того, что может произойти, и не в силах предотвратить это. Пугающее прикосновение вызывало мурашки по всему телу.
Шед снова открыл голодные глаза. Не прекращал улыбаться, но все же удерживал мою ладошку в опасной близости от своего рта. Я не пыталась выдернуть руку, хотя порыв был силен. И в то же время мне хотелось поступить так же, как он — коснуться кончиками пальцев прохладной щеки, чтобы убедиться, что не сплю. Было тревожно находиться так близко, чувствовать надежную поддержку на своей талии и понимать, что моей силы вырваться не хватит, если вампир не захочет отпускать. Но длительное отсутствие реальной опасности усыпляло бдительность, и я невольно начинала верить, что ничего плохого не случится.
— Знаешь, а я ведь никогда не пробовал кровь по-настоящему, из живого человека… — добавил Шед мечтательно, и моя тревога вспыхнула, как фугас, когда вампир снова, прикрыв глаза, вдохнул запах моего запястья. Должна была отнять руку и как можно скорее прекратить пытку, но недоставало воли. Похоже, что легенды и тут не врали — вампиры обладали природным магнетизмом и могли завораживать своих жертв. — Ни разу за пятьсот лет.
Я шокировано распахнула глаза, осознав его возраст. Пять сотен лет?! Это впечатляло. Миллионы новых вопросов тут же завертелись в голове.
— У нас это серьезное преступление, — продолжал Шед как ни в чем не бывало, рассматривая меня при этом с нескрываемой уже жадностью. — Но у вас-то такого закона нет.
Чувство самосохранения давно колотило молоточками по вискам — очнись, Алекса, очнись! Нельзя терять голову, когда тебя охмуряет чудовище. И мы здесь совсем одни.
Все мои опасения воплощались в реальности. Парень уже дважды пробрался в мой мир, второй раз — под откровенно надуманным предлогом. Задержался, хотя мог — и должен был — сразу уйти. Отвлек романтичным танцем. И, наконец, осознал, что законы его мира на мой мир не распространяются, и он волен делать все, что захочет. Беги, Лекси!
— Ты же не собираешься его нарушить? — нервно рассмеялась я, надеясь все же на благоразумие вампира. — Ты дал слово.
Шеридан растерянно моргнул, и мое сердцебиение вновь ускорилось, когда пронизывающий черный взгляд впился в мое запястье.
Я попыталась высвободить руку, но паршивец не отпустил ее, поглаживая большим пальцем мягкую подушечку на ладони, и мне стало еще страшнее, когда он страстно зашептал:
— Да, помню, я обещал. Но искушение просто невыносимо. Никто ведь даже не узнает, кроме тебя… Хоть раз хочу ощутить, что это такое. Позволь мне…
Мне нужно было вырваться и бежать, но я застыла, парализованная страхом и чарующе ласковыми прикосновениями, как мышь в смертельных объятиях кобры, осознающая неизбежность конца.
Рот вампира слегка приоткрылся, и мне стало недоставать воздуха, когда я разглядела быстро удлиняющиеся клыки. Я отклонилась как можно дальше, но твердая мужская рука крепко удерживала меня за талию. Мне бы закричать, твердо сказать «нет», но все произошло в считанные секунды, разум не успел среагировать. Я будто шла по лезвию ножа, ненавидя свою беспомощность, и все же добровольно сдаваясь во власть убийцы, потому что какой-то части меня было любопытно так же, как и ему…
Ноготь слегка надавил на подушечку, находящуюся в основании большого пальца, почти не больно, просто сильно, и мы оба завороженно уставились на капельку крови, собравшуюся напротив крошечного пореза, набухшую и медленно ползущую вниз.
Шед закрыл глаза и осторожно собрал ее губами. Это было похоже на поцелуй, очень чувственный и нежный. Мурашки испуганной стайкой разлетелись по коже, спазм в ногах сделал их слегка неустойчивыми. Опасность добавила интимному моменту особенной остроты, я как будто разделилась на две части, одна безмолвно кричала в абсолютном ужасе, другая с извращенным любопытством наблюдала за вампиром.
Его кадык двинулся наверх и вниз в момент глотка, давление в ладони тут же усилилось. Вместе со страхом пришла необъяснимая эйфория, как будто мы переступили физические границы не только между нашими мирами, но и между телами. Шед издал тихий стон, словно чувствовал то же самое, и я вцепилась в его предплечье, чтобы удержаться на слабеющих ногах.
Вампир сделал еще глоток, с очевидно возросшей потребностью, и его губы из нежных вдруг стали твердыми. «Поцелуй» тут же потерял все очарование, и мое сердце зашлось в бешеном ритме. Ощущение опасности вернулось, совсем как тогда, в его доме на диванчике, только теперь гораздо сильней. Нужно остановиться, нужно остановиться.
— Хватит! — прошептала я в отчаянии и попыталась выдернуть руку.
К моему удивлению, Шеридан тут же уступил, завороженно следя, как новая капелька крови набирается в порезе. На этот раз я не стала терпеть принуждение и спрятала руку за спиной, подальше от голодных черных глаз. Нет, теперь не совсем черных, а чуть побагровевших, но этот незначительный оттенок быстро затухал и спустя секунду исчез.
Мы оба немного задыхались, я — от странного удовольствия, смешанного со страхом за свою жизнь, а Шеридан, похоже, от восхищения. По крайней мере, смотрел он на меня как на чудо, свидетелем которого стал впервые. И не спешил выпустить из объятий.
— Ну и какова я на вкус? — шепнула я, не уверенная, что он вообще отдает себе отчет в том, что делает. Мы уже давно не танцевали, просто стояли посередине гостиной. Я безуспешно упиралась в его грудь неповрежденной рукой, а Шед нависал надо мной, внимательный и голодный.