— Не смей! — откуда-то во мне проснулась настоящая, первобытная ярость, я твердо смотрела на Шеда, намереваясь остановить его любой ценой. Только силой вампиру удастся отодрать меня от единственного выхода из квартиры.
Его улыбка исчезла, лицо стало недоуменным на одно короткое мгновение.
— Никто не узнает, — заверил он, растерявшись от моей агрессии. Выглядел так, словно искренне не понимает причин моей злости. Словно прежде никогда не задумывался о моральной стороне вопроса.
Но он ведь был человеком, жил среди людей. Сам говорил, что не хотел убивать своих соплеменников, по крайней мере, когда те были еще разумны. Значит, еще не все потеряно. Может, мне все-таки удастся убедить его, что он поступает плохо, если я напомню ему, что в моем мире нет ни одного человека с уровнем развития скота. Я могла воззвать к его светлой стороне — очевидно, что она в нем не умерла, он доказал это множество раз за несколько дней.
— Ты сказал, мне нечего бояться. Говорил, что вы живете цивилизованно и больше не убиваете. Ты обещал! Дал мне слово, что будешь вести себя подобающе!
В замешательстве Шеридан застыл, мои слова заставили его чуть засомневаться, но увы, ненадолго.
— Я не стану никого убивать, — вывернулся он тогда. — Я могу вовремя остановиться. — Он схватил меня за руку и продемонстрировал шрамы как неопровержимое доказательство, но я сердито отняла ладонь.
— Ты считаешь людей идиотами? — возмутилась. — Да уже через пару дней вся полиция будет на ушах. Думаешь, никто не обратится, предъявив наглядное свидетельство твоего нападения? Начнутся поиски больного психопата со склонностью к насилию и странными предпочтениями, не убивающего своих жертв, но оставляющего метки. И я уверена, что люди поймут, кто из них высасывает кровь! Может, мы и считаем вампиров легендами, но если ты покажешь себя во всей красе, сомневаться мы перестанем. Начнется настоящая охота на чудовище, кем бы ты ни был. И поверь, ты не хочешь проверять наше оружие на себе!
— То есть, ты предлагаешь мне все-таки убить свидетелей, — заметил вампир не вопросительным, а утвердительным тоном, и я заскрипела зубами от досады, что он сделал такой странный вывод.
— Ни в коем случае!
— Ладно, как тебя такая идея, — предложил он по-деловому, словно мы обсуждаем проект новой кухни или способ приготовления яичницы. — В вашем городе полно настоящих преступников, воров, насильников и убийц, я мог бы заняться ими. Как ты на это смотришь, хоть их-то ты не станешь защищать? Им все равно грозит тюрьма или электрический стул, я просто покараю их раньше. Никто не будет жалеть об их исчезновении. Это справедливо!
Я открыла рот, но не нашлась, что на это ответить. Разве я могла противопоставить что-либо такому вескому аргументу?
Но затем я подумала, что этим Шеридан не ограничится. Как настоящий наркоман на пути к зависимости, Шед не понимал, что каждый шаг, который он делает в сторону человеческой крови, будет превращать его в настоящего вампира — в одно из тех чудовищ, о которых в нашем мире писались страшные истории. Он никогда не остановится. Жертв будет все больше, он перестанет ограничиваться виновными, ведь их еще нужно найти, и в конце концов переключится на невинных. Пока через год он окончательно не утратит черты человечности.
Мое молчание парень опять трактовал как согласие или хотя бы сомнение.
— Вот видишь, как все просто, — примирительно заявил он и сделал шаг вперед, намереваясь убрать меня с пути.
Его черные глаза сейчас не пугали меня, я вглядывалась в них с отчаянием, чувствуя, как теряю надежду. Слезы выступили на глаза, но Шед с тихим «тш-ш» стер их кончиками пальцев.
— Я буду осторожен, обещаю, меня никто не поймает, — коротко чмокнув меня в кончик носа, он легко, как пушинку, переставил меня в сторону и взялся за ручку двери.
Я беспомощно смотрела на его широкую спину, которую еще сегодня утром разглядывала в душе и находила сексуальной. Мое будущее таяло прямо на глазах, уходило сейчас безвозвратно. Когда он вернется сегодня, будет уже другим. Это будет не тот Шеридан Корвен, которого я знаю. Какие бы оправдания не нашел он своему поступку, это уже будет убийца.
— Тогда уходи насовсем, — выдавила я, хватая ключи — свои и его, чтобы он не взял их с собой. Слезы вырвались и побежали по щекам, но я понимала, что это единственный выход. Больше я ничего не могла сделать, только отречься от него и предоставить его будущее самой судьбе. От меня дальше ничего не зависело, и все, что я могла, это хотя бы не быть соучастницей преступления. Пусть сам строит свою жизнь на моей земле, сам решает проблемы и сам с собой водит дружбу. Уверена, он справится с этим и без меня.
Обернувшись, Шеридан уставился на меня так, будто я ударила его в живот.
— Я обещала помочь тебе, — глотая слезы, твердо сказала я, — но я не стану помогать убийце. Я думала, ты другой. Иди, — я отступила на полшага, невыносимо было смотреть на парня после всего, что мы уже пережили, после того как сблизились. Все это было ошибкой. — Ты сможешь сам устроиться. Ты не пропадешь. Дорогу домой знаешь. Через год сам вернешься.
— Лекси… — прошептал он недоверчиво, но я лишь покачала головой.
— Иди, Шед. Прощай.
— Они же зло… Это ведь преступники! — он не понимал, в самом деле не понимал, на что себя толкает.
— Но они — люди! Которые живут, думают, у многих из них есть семьи. Да, они оступились, но еще могут исправиться. Неважно, что ты о них думаешь, ты не бог, чтобы решать их судьбу, а они — не животные, которых вы выращиваете у себя на фермах, — последнее я выплюнула с презрением. — И ты будешь не лучше них, если убьешь кого-то. Ты станешь точно таким же!
Он зашипел и посмотрел на меня озлобленно, ему не понравилось, что я сравниваю его с убийцами, но это была правда.
— Неужели тебе жалко? Вас так много, пять миллиардов! А я здесь всего на год!
Его слова что-то сломали внутри меня. Он уже походил на наркомана, который зашел слишком далеко, чтобы остановиться. И внезапно я с горечью осознала, что опоздала и ничего не смогу добиться.
— Уходи, Шед, видеть тебя больше я не хочу. — Отступила и опустила голову, разглядывая ковер. Мы оба стояли в оцепенении какое-то время. Не знаю, о чем думал вампир, в моей голове было пусто, все мысли застыли, лишь боль терзала сердце. А потом хлопнула дверь. Он ушел…
Медленно я опустилась на ковер и дала волю слезам. Не знаю, что именно так меня задело. То ли, что я не выполнила наказ бабушки, и теперь мой мир погрузится во мрак, как она предрекала. То ли, что я размечталась о Шеридане как о привлекательном и влюбленном в меня мужчине, поддавшись глупой надежде. Больно оказалось его потерять. Так больно, будто я привязалась к нему гораздо сильнее, чем думала. Я ощущала не просто потерю. На языке горчил вкус предательства, едкая кислота разочарования.
Когда я нашла в себе силы подняться, на часах было уже девять вечера. Он не вернется, поняла я. Наверное, я обидела его грубыми обвинениями. Что я завтра расскажу Бет, когда она увидит мои красные и распухшие глаза? Как дальше буду жить, зная, что по городу разгуливает вампир? Услышав в новостях об убийствах, буду ли каждый раз вздрагивать, гадая, не Шед их совершил? Как буду справляться с чувством вины, ведь именно я допустила это?
Я закрыла дверь на несколько оборотов ключа и устало поплелась в ванную. Пустота в груди была сильнее, чем я ожидала. Пока Шед был здесь, мне было неловко от его присутствия и иногда страшно. Но теперь, когда его не стало, я чувствовала себя одинокой, разочарованной и в нем, и в самой себе.
Трудно было уснуть, тяжелые образы кружились в голове. Пугающие алые глаза монстра осуждали меня из подсознания. Бабушка снова тащила из погреба за рукав, приговаривая: «Не каждую дверь стоит открывать! Есть двери, за которыми живет зло, стронув замок, ты выпустишь это зло на волю».
Меня разбудило осторожное равномерное постукивание, как будто рама бьется об окно.