— Не всё, — Шеридан показал на маленькую зеленую плату с множеством серебристых дорожек, назначения которой я не понимала, все они казались мне одинаковыми. — Вот это — я не знаю, для чего оно нужно. Просто лишняя деталь.
Я закатила глаза, но мой скепсис испарился, когда он начал собирать ноутбук обратно — со скоростью, которую я даже вообразить себе не могла. Вскоре, к моему облегчению, компьютер приобрел прежний вид и включился. И заработал лучше, чем прежде.
Интеллект Шеридана вызывал во мне восхищение, но он уверял, что в этом нет ничего особенного. Просто вампиры — более развитые существа, чем люди, говорил он. И все способности моего тела увеличились бы, если б меня тоже обратили.
— Все дается легче, — невольно хвастался он. — Просто мы — следующая ступень эволюции, более совершенная. Наш слух, зрение и осязание в несколько раз превосходят человеческие. Мы быстрее, сильнее и по большей части умнее людей, по крайней мере, среднестатистических. Разве что некоторые ваши ученые, возможно, обгоняют обычных вампиров в интеллекте. Я слышу, как бьется твое сердце, когда ты на кухне, а я в комнате, и могу отличить звук мотора твоего автомобиля от других с закрытыми глазами.
Я отступила на шаг после такого пугающего заявления, а Шеридан лишь снисходительно улыбнулся, когда мое сердце ускорилось в страхе. Все-таки он был очень опасным существом, и я должна быть благодарна небесам, что он посчитал дружбу со мной важнее человеческой крови.
Вечерами мы по-прежнему болтали, делясь рассказами о себе, и Бет вскоре одобрительно заметила, что на работе я перестала напряженно оглядываться на часы каждую минуту. Джулия, иногда забегающая к нам из бухгалтерского отдела во время обеда, тоже была вовлечена в странную историю о том, как у меня появился жилец. И Бет, и Джулс мечтали увидеть Шеридана своими глазами, но я пока не готова была представить его им.
Во время ужина и завтрака Шед неизменно теперь сидел напротив, наблюдая. Он объяснил, что простота человеческой жизни завораживает его и вызывает грустное чувство ностальгии. Он никогда не сталкивался с полностью свободными людьми, которым ничто не грозило и им не приходилось прятаться по подвалам, и был жаден до подробностей. Хотя по большей части запах и вид еды его отталкивал, он сожалел, что не познал в своей бытности человеком стольких удовольствий, доступных смертным. В его общине рацион питания был скудным и безвкусным, жилье холодным и примитивным, книг вовсе не было, и он повидал мир, только после того как стал вампиром.
Наши отношения продолжали балансировать на грани. Шед больше не делал попыток напасть на меня с поцелуем или выпить моей крови, хотя я видела, что иногда ему хотелось и того, и другого. Сама я тоже не решалась преступить черту, понимая, насколько это небезопасно — и для моего тела, если парню вдруг вздумается впиться мне в горло в процессе, и для сердца, когда вампир уйдет через год.
Спустя месяц мы все еще оставались друзьями, хотя подруги закатывали глаза и каждый день ждали сообщения, что у меня официально появился бойфренд. Интересно, проявили бы они тот же энтузиазм, когда б узнали, что парень — настоящий вампир со всеми вытекающими из этого обстоятельствами? Думаю, они бежали бы от него без оглядки и мне посоветовали.
Ситуация ухудшилась, когда Шеридан перестал уходить каждую ночь. Он заявил, что нашел некий баланс между чувством долгоиграющей сытости и количеством выпитой крови. Научился терпеть легкий дискомфорт, когда на вторые и третьи сутки появлялся голод, но уже не испытывал жажду ежесекундно, как в своем мире. Постепенно его желудок привык к новому режиму питания, а обоняние смирилось с человеческим запахом, присутствующим в городе постоянно. Посещать заповедник в конечном итоге парень начал всего два-три раза в неделю, этого оказалось достаточно.
Обычно, когда я ложилась спать, он просто оставался на своем месте напротив компьютера, только стул сменило кресло, а монитору Шед иногда предпочитал книгу, с удовольствием погружаясь в выдуманные человеческие приключения и ностальгируя о том, чего не успел испытать в той своей жизни. Темнота не мешала ему читать, вампирское зрение было поразительным.
Я ложилась в постель, чувствуя спиной его взгляд, и мое тело неизменно реагировало мурашками. Было совсем непросто засыпать под пристальным наблюдением гостя, но я не хотела выгонять его из комнаты, это было бы по-детски. К тому же, стыдно признаться, но мне нравилось, что он на меня смотрел. Интерес парня подпитывал мою веру в то, что я желанна ему как женщина, а не только как сосуд с кровью.
Напряжение между нами возрастало изо дня в день. Мы постоянно прикасались друг к другу на кухне или во время бурного обсуждения фильма, и меня часто пронзал электрический разряд, потому что Шеридан никогда не отнимал руку мгновенно, в отличие от меня. Я отдергивала, пугаясь собственных реакций тела, и пыталась отчаянно сосредоточиться на том, что должна делать, но Шед наклонялся ко мне, словно я притягивала его, как магнит, и его близкое дыхание путало все мои мысли.
Если это происходило на кухне, то я обычно отворачивалась спиной, развивая бурную деятельность у плиты и скрывая чувства изо всех сил, а Шеридан, изображая дружелюбное любопытство, заглядывал через мое плечо, пока я нарезала овощи или мыла тарелки. Мы оба притворялись, будто не замечаем, как он медленно вдыхает мой запах. Я замирала от страха, что он снова хочет моей крови, в то время как вдоль моей спины бежала волна слабости, прямо в живот и ноги, делая их неустойчивыми. И это уже было связано не со страхом, а с нормальным человеческим желанием большего. Я оборачивалась, ища в черных глазах ответ, и Шеридан улыбался так непринужденно, что невозможно было определить, понимает ли он, что делает со мной.
Если все происходило на диване, когда мы смотрели телевизор, то я старалась занять позицию на противоположной стороне, чтобы не искушать себя. Но парень во время спора или обсуждения в какой-то момент всегда оказывался рядом. Иногда он случайно касался моего плеча, и его пальцы скользили вниз, где он словно невзначай пытался взять меня за руку. Я игнорировала жест, меняя положение и отвлекая Шеда разговором, хотя глупо было отрицать, как сильно мне хотелось, чтобы он не останавливался.
Иногда он привлекал меня в объятия, чтобы смотреть кино вместе, но я не могла расслабиться ни на мгновение. Такое стирание границ пугало меня, я все еще упорно пыталась направить наши отношения в русло дружбы.
Не знаю, что произошло, и как так получилось, но в какой-то момент все вышло из-под контроля. Просто наступил срок, и мое желание достигло точки кипения. Шеридан был в душе с приоткрытой дверью, как всегда. Намеренно он это делал или случайно, но я снова остановилась, чтобы подсмотреть, наивно полагая, что остаюсь незамеченной.
Я закусила губу, когда поняла, что на этот раз он не прикрылся даже шторкой. Струи воды обтекали его бледную рельефную спину, очерчивали каждый мускул. Мое сердце снова болезненно заныло, жар подступил к лицу. Шеридан замер, чуть повернул голову в мою сторону… и я убежала.
Обычно я устраивалась лицом к стене, чтобы бороться с неуемным предвкушением, разглядывая неровности обоев. Но в глубине души я постоянно надеялась, что вампир первый не выдержит и сам заберется ко мне в постель. Представляла, как изображу возмущение и сдамся под решительным натиском его мужского начала спустя несколько мгновений. Но проходили минуты в полной тишине… и я, так не дождавшись Шеда, засыпала неудовлетворенной.
Сегодня все изменилось: мое терпение оказалось на пределе, я была близка к тому, чтобы сделать шаг первой. Даже на расстоянии взгляд вампира заставлял мое тело гореть, нервны были напряжены, как струны, а кожу покалывало от желания ощутить нежные прикосновения. В конце концов, у меня почти два года не было парня! Неудивительно, что я сходила с ума. С самого первого дня знакомства я знала, что мне будет не устоять. Но сердилась, что парень так и не проявил инициативу, поэтому была немного резка.