— Мы давно не убиваем сами, — терпеливо напомнил вампир, заметив мою негативную реакцию. — Это категорически запрещено, есть закон. Воспроизводство крови строго регулируется. Уже три сотни лет мы существуем цивилизованно, так что бояться тебе нечего.
Взгляд его пугающих черных глаз выражал честность намерений и открытость. Но могла ли я всерьез рассчитывать на благоразумие вампира, попавшего из мира, в котором его веками во всем ограничивали, в другой мир, где соблюдать свои законы необязательно? Сколько пройдет времени, прежде чем он поймет это? Прежде чем устроит резню и приведет сюда своих голодных друзей?
Наша история не зря сохранила столько страшных легенд о вампирах, некогда охотившихся на людей и устраивающих кровавые пиршества. Что если все они прибыли к нам из параллельной вселенной, когда эта дверь еще не была закрытой? Что если я реально впустила в свой мир зло, и отсчет пошел? Отсчет до начала вампирского апокалипсиса…
— Ладно, — вздохнула я, веря в презумпцию невиновности любого живого существа. Пока Шеридан не совершил ничего плохого, я не стану считать его монстром. Да и был ли у меня теперь выбор? Вряд ли я сумею силой вернуть вампира домой, он ясно дал понять, что кочерга для него не проблема, а оружия помощнее у меня не было. А вот если смогу его разговорить, если сумею убедить в необходимости хранить тайну двери, то не только предотвращу опасность вторжения, но и, возможно, обрету союзника и друга. Не кнутом, но пряником? Так тому и быть.
— Может, пригласишь в гости? — предложил мой завораживающе-опасный посетитель, кивнув на ступеньки с приветливой улыбкой. — Там и продолжим разговор. Мне тоже интересно узнать все о тебе и твоем мире.
Понадобилось немало времени прежде, чем я прекратила трястись всякий раз, стоило вампиру пошевелиться. Его заверения, что он не собирается меня убивать, не очень-то помогали, я все равно напрягалась, если он подходил близко. Смотрела на него как на чудо света, не веря глазам. Впрочем, он смотрел на меня с тем же выражением.
Лишь спустя два часа я почувствовала себя в обществе Шеда немного спокойнее. Мы обменивались вопросами, узнавая о различиях наших миров, рассказывали о себе и своей жизни. Шед бродил по дому, изучая обстановку, но я все еще вздрагивала, когда он слишком резко перемещался с одного места в другое. Пока он не догадался, что меня это пугает, и не начал двигаться медленнее.
— У вас здесь все такое примитивное, — удивлялся он, озадаченно взяв в руки сломанное радио.
— Это дом моей бабушки, — напомнила я обиженно. — В городской квартире у меня есть все, что и у тебя — телевизор, компьютер и остальные блага цивилизации. Ну, может, не настолько навороченные, я не богата.
Я с осторожностью наблюдала, как Шед воспримет факт, что я была на его стороне, но он не выказал удивления. Видимо, догадался по дыре в стене.
— А в вашем мире совсем нет вампиров? — спросил вдруг Шед, и я улыбнулась, вспоминая сюжеты фильмов и книг.
— Только в романах и народных легендах. — Хотя теперь я не сомневалась, что любые мифы основаны на реальности.
— Я заметил: ты сразу поняла, о ком речь, когда я назвал себя, значит, знала о существовании моего рода хоть что-то, — его ясный взгляд устремился на меня, и я осознала, что мы думали об одном и том же.
— Вероятно, эта дверь не всегда была заперта, — озвучила я неприятное предположение.
— Не думаю, что нам о ней было известно, по крайней мере, точно не всем из нас, — выразил сомнение Шед. — Иначе… — он многозначительно поднял бровь, — ваш мир уже был бы под нашей властью.
Вся кровь отлила от моего лица после такого устрашающего заявления.
— Наверное, дверь была найдена случайно, и в последний раз ею пользовались очень давно, — Шеридан развил мысль, и я согласно кивнула. — Я купил этот дом два года назад и до сих пор ничего не знал о ней. Прежний владелец просто передал мне ключи. Если бы он представлял, что за ней сокрыто, ни за что не продал бы такое сокровище. До сегодняшнего дня я даже не догадывался, что дверь куда-то ведет.
— Я тоже понятия не имела, — признала я. — Вчера я открыла ее и за кирпичами оказалась просто земля, не было никакого прохода.
— И я открывал ее. Правда, не пытался разрушить стену — решил, что дверь висит для красоты. А вчера из-за нее вдруг раздались звуки. — Парень прищурился. — Это была ты?
Я смущенно кивнула, поежившись от воспоминаний о пережитом страхе.
— Да. Услышала ваши голоса, спустилась и… — я не договорила, что делала дальше, все и так было яснее ясного.
Мысленно я обдумывала возможность повернуть ситуацию вспять. Как мне уговорить вампира покинуть мой мир и сохранить тайну двери? Что я буду делать, если он откажется? Что ждет нас дальше? Мой мир теперь под угрозой вторжения кровожадных существ, и это моя вина. Даже если удастся загнать монстра обратно, никакая дверь не спасет, если он вернется с подмогой. Я очень живо теперь представляла кошмарное будущее, в котором пять миллиардов людей становятся донорами горстки кровопийц…
— А сколько всего вампиров? — поинтересовалась я мрачно.
— Не очень много. Четыреста тысяч с небольшим.
Ничего себе «не много», почти полмиллиона! Да они разнесут тут все за считанные недели, превратив свободный человеческий мир в огромную ферму рабов.
— И численность постоянно уменьшается.
— Почему? — удивилась я искренне.
Шед пожал плечами.
— Семейные ссоры, клановая вражда. Но чаще всего наши гибнут во время ограблений — не все готовы работать, а жажду чем-то надо утолять. Мы убиваем друг друга не так уж редко. Ежегодно на сотню вампиров становится меньше. Разве у людей все иначе?
— На сотню? У нас все гораздо хуже! — фыркнула я, перебирая в уме новости, пестрящие заголовками о многочисленных преступлениях.
— Вы можете себе это позволить, — насмешливо приподнял вампир уголки губ. — Вас пять миллиардов. И вы в состоянии размножаться, — добавил он с необъяснимой досадой.
— А вы разве нет? — удивилась я, уж слишком печально его слова прозвучали.
Шеридан медленно покачал головой, продолжая тщательно обследовать мою гостиную. Пощупал каждый предмет с полочек, померил шляпу ведьмы со стены, а затем со смешком повесил на место. Дольше всего задержал внимание на фотографиях, разглядывая семейные снимки. Словом, вел он себя в точности как я, когда была в его доме. Совсем как человек, если не считать некоторых моментов.
— Вампирами не рождаются, — произнес он с напускным равнодушием. Очевидно, что эта тема немного угнетала его. — Вампирши не могут зачать и выносить ребенка.
— Как же вы продолжаете род? — ужаснулась я, осознав, почему эволюция в его мире шагает в тупик, и почему ему так печально об этом говорить. — Ведь если вы продолжите убивать друг друга, рано или поздно все исчезнете…
— Ну, всё не так плохо, — нахмурился парень, с любопытством разглядывая старенький ламповый телевизор, погребенный под бабушкиным рукоделием и стопками глянцевых журналов. — Мы же бессмертны. Если нас не ранить — а это довольно сложно осуществить, — мы можем прожить тысячи лет, поэтому в размножении нет такой уж насущной необходимости, по крайней мере, смысл в нем не тот же, что у людей. Иногда… — он продолжил после недолгой паузы, когда я усваивала информацию, — какой-нибудь ребенок на ферме проявляет признаки интеллекта. Таких отбирают, начинают обучать. Если он вырастает образованным, совсем как ты, — он быстро глянул на меня, подарив обаятельную улыбку, — его в зрелом возрасте обращают. Так появляется новый вампир. Но я никогда не видел, как это происходит. Это редкое явление.
— Ужасно, — покачала я головой. Его мир был неправильным. И опасным. Мне хотелось навеки запереть эту чертову дверь, живущие за ней монстры не на шутку меня пугали.
Шед кивнул, неожиданно согласившись.
— В нашем мире нелегко найти себе занятие по душе, чтобы оно не наскучило со временем. Многие из нас впадают в депрессию и постепенно сходят с ума. Вечность скучна, и нас слишком мало, чтобы строить миллионные города. Мало кто живет в таких местах постоянно, если в этом нет необходимости. Расстояние влияет на все сферы. Иногда, чтобы просто встретиться с друзьями, приходится добираться на другой конец света. Что касается женщин, — он бросил на меня цепкий взгляд, от которого по моей спине пробежал холодок, — то их гораздо меньше, чем мужчин. Найти себе пару — практически невозможно. Все друг друга знают, встречались не раз, и если связи не возникло, маловероятно, что это изменится. И я, и мои друзья, голоса которых ты, наверное, слышала вчера, остаемся одиноки на протяжении веков. Большинство из нас живет так.