- Так, может, алмаз - ее рук дело? - предположила сестра Люстиг. - Откуда-то же должно было взяться это высокое напряжение!
- А я все удивлялся, откуда здесь вечно несет радиацией! - пробормотал ван Месгеглюк. - Держите свои замечания при себе, мисс Люстиг. Пусть за вас думают ваши начальники.
Он вперился в дыру в черепе. Где-то там, на горизонте, между сводом черепной коробки и полем головного мозга, мерцали огоньки.
- Может быть, нам придется вызвать геолога. Байншнайдер, вы что-нибудь понимаете в электронике?
- У меня свояк недавно открыл магазин радио- и телеаппаратуры.
- Отлично. Вытяните из него для начала ступенчатый трансформатор. Я не хочу, чтобы сгорела еще одна машина.
- А как пока быть с электроэнцефалографом? Я же не достану трансформатор в пять минут. Свояк живет аккурат на другом конце города, к тому же он загнет двойную цену, если ему придется открывать магазин так поздно.
- Да заплатим... Заплатим! - перебил его главный хирург. - А пока заземлите его. Вот так! Мы должны извлечь это новообразование как можно скорее, прежде, чем оно доконает пациента. А научным обоснованием этого факта займемся позже.
Он натянул еще одну пару перчаток. А поверх них - еще одну.
- Как вы думаете, а он еще один сможет вырастить? - прощебетала сестра Люстиг. - Очень даже приятный мужчина. Я имею в виду - симпатичный.
- А черт его знает! Я только врач, - вздохнул ван Месгеглюк,- а не Господь Бог!
- Бога нет! - прошипел Байншнайдер (никогда не забывавший о том, что он ортодоксальный атеист), пропихивая в дыру заземляющий контакт. Сперва заискрило, но потом ван Месгеглюк запустил щипцы и достал алмаз. Сестра Люстиг тут же бросилась отмывать его под краном.
- Давайте, звоните свояку! - сказал ван Месгеглюк. - Я имею в виду - ювелиру.
- Да он же в Амстердаме! Я, конечно, могу ему позвонить, но он захочет войти в долю. Вы ж понимаете...
- Но он же не ученый. У него даже нет степени! - возопил главный хирург. - Давайте, звоните скорее! Кстати, а он разбирается в тонкостях легальности подобных операций?
- И очень даже неплохо. Но не думаю, чтобы он приехал. Ювелирное дело для него - только прикрытие. Хлеб свой насущный он добывает контрабандой драже «ЛСД в шоколаде».
- А это этично?
- Но ведь шоколад-то датский, причем самого высокого качества! - строго сказал Байншнайдер.
- Простите. Думаю, дыру мы перекроем пластиковым окошком. Нам нужно иметь возможность наблюдения за любым последующим новообразованием и за особенностями его роста.
- Так вы считаете, что причина - психоз?
- В этом мире возможно все. Даже секс - и тот может надоесть: спросите хоть мисс Люстиг.
Пациент открыл глаза и сказал:
- Я видел сон. Этот грязный старикашка с длиннющей белой бородой...
- Психический архетип, - прокомментировал ван Месгеглюк, - символ здравого смысла нашего подсознания. Это знак...
- ...его звали Платон. Незаконнорожденный сын Сократа. Он вывалился на меня из пещеры, в глубине которой мерцал яркий люминесцентный свет, держа заскорузлыми пальцами с обломанными и грязными ногтями огромный бриллиант, и вдруг как заорет: «Идеал Материального! Конденсат Вселенной! Углерод, черт возьми! Эврика! Я богат! Теперь я все Афины куплю с потрохами! Я буду вкладывать деньги в доходные дома! Куплю все Средиземное море! Телеграф построю!» И еще он орал:«Не сношайте мне мозги! Это все мое!»
- А вы не могли бы постараться увидеть сон еще и о царе Мидасе? - вкрадчиво осведомился ван Месгеглюк.
Сестра Люстиг взвизгнула: в ее руках был всего лишь комок мокрой серой плоти.
- Вода снова превратила его в опухоль...
- Байншнайдер, отмените звонок в Амстердам.
- А, может, у него будет рецидив? - робко предположил ассистент.
- Нахал! Наша помолвка расторгнута! - разъяренной фурией взвилась мисс Люстиг. - На-все-гда!
- Сомневаюсь, что вы любили именно меня, - ответил пациент, - кто бы вы там ни были. Но в любом случае я рад, что вы передумали: хотя моя последняя жена и бросила меня, но официально мы все же не разведены. Мне и так хватает неприятностей, чтобы к ним прибавлять еще и обвинения в двоеженстве.
Она удрала в неизвестном направлении вместе с моим хирургом, сразу после того, как он прооперировал мне геморрой. И я так никогда и не узнаю, почему...