— Так это был Пери. Мне давно следовало догадаться. Это единственное вразумительное объяснение… Почему ты отказывалась говорить раньше?
— Я… я боялась внести еще больший разлад в семью.
Наступило молчание. Казалось, Куинн обдумывает ее слова. Затем он осторожно сказал:
— Тут одна вещь мне кажется странной. Если ты была такой невинной, какой стараешься казаться, почему так легко поверила всему, что говорил тебе Пери? Это вообще…
— Я и не верила, — с отчаянием перебила она, — но он показал мне письмо, которое ты написал ему после своего первого посещения Солтмарша. Явно твоей рукой написанное… — Куинн хотел перебить, но она не дала: — Я могу повторить его…
Даже сейчас, через пять лет, эти слова огнем жгли ей душу.
— Там было: «Не беспокойся, я вернусь через недельку. Теперь, когда я понял, что она замышляет и как втюрился Генри, я пресеку ее штучки, даже если придется самому на ней жениться. Кто-то должен проучить ее…» Ты не станешь отрицать, что писал это?
— Нет, не стану, — спокойно ответил он. — Тогда я действительно так думал.
— Меня это поразило в самое сердце. Я не знала, что делать.
— Но твоих сомнений хватило, как я понимаю, ненадолго: ты ведь ушла из квартиры вскоре после этого?
— Пери помог. Он отвез меня в ближайший отель и заказал мне номер.
— А на следующее утро ты переговорила с семейными адвокатами?
— Да. Пери подсказал, что брак можно аннулировать, и дал адрес.
— Похоже, он оказал тебе неоценимую помощь.
Она не поддалась на его иронию.
— Да, он был очень добр. Он даже предложил остаться со мной, до тех пор пока я не приду в себя и не начну соображать как следует.
— Остался?
— Я не позволила. Хотя бы потому, что мне нужно было побыть одной.
— Продолжай, — угрюмо произнес Куинн. — И смотри не пропусти чего.
Она была слишком утомлена, чтобы притворяться, и рассказала всю правду.
— Он спросил, сколько времени ты будешь отсутствовать, и, когда я ответила, что пару дней, сказал, что, во избежание лишних хлопот, мне надо исчезнуть до твоего возвращения. Сказал, что поможет найти однокомнатную квартирку и какую-нибудь работу…
Губы Куинна опять побелели.
— Ты хочешь сказать, что он знал, где ты?
Она покачала головой.
— Нет, я не хотела его впутывать, решила, что лучше обрубить сразу. Хотя меня мучило, что после того, как он столько…
— Он когда-нибудь говорил, в честь чего это он взял на себя столько забот?
— Он сказал, что чувствует себя виноватым, потому что не показал мне письмо еще до того, как мы поженились. Но он ничего не знал о свадьбе, а потом стало поздно. Он приехал в Лондон, как только узнал.
Куинн нахмурился.
— Одно непонятно: откуда Пери мог знать, что я уехал в Штаты, а ты осталась одна?
Элизабет опустила голову.
— Он слышал телефонный разговор между твоим дядей и Генри… Когда Вильям узнал, что конкуренты решили всадить ему нож в спину, он попытался связаться с тобой в Солтмарше. Генри сказал ему, что ты женишься и будешь ночевать в Лондоне, перед тем как отправиться в свадебное путешествие. Вильям не решался тебя беспокоить, но Генри был уверен, что, стоит тебе узнать, как обстоят дела, ты из-под земли достанешь билет на первый же рейс…
Да, он тогда успел. Когда Вильям позвонил и вкратце описал положение, Куинн тут же связался с аэропортом, и ему удалось получить одно место на самолет, улетающий менее чем через час.
— Не знаю, успею ли вовремя, — сказал он ей тогда, — но я должен сделать все возможное. Ты меня понимаешь?
Она поняла.
— Если не дам о себе знать, значит, я вылетел. — Он крепко поцеловал ее. — Вернусь завтра или послезавтра.
Не прошло и двух часов после его отъезда, как явился Пери, и все ее надежды на будущее рухнули…
— Ты выглядишь совершенно измученной. — Голос Куинна оборвал ее мысли. — Пора в постель.
Она была непритворно рада почистить зубы и заползти под одеяло.
Куинн погасил лампы, оставив только камин, и тоже направился в ванную. Элизабет слышала, как льется вода. Покинув ванную, он не подошел к ней, а снова сел у огня.
В комнате царил уютный полумрак, но усталость не давала заснуть. Ходики на лестнице важно заурчали и пробили десять. Элизабет лежала, уставившись в потолок и разглядывая живописных русалок. Она ждала.
Куинн был всего в нескольких метрах от нее, но она как будто для него не существовала. Ее снова охватило чувство острого одиночества.
Так что же изменилось? Обстоятельства остались теми же. Значит, изменилась она.