— Да. Там есть свободные квартиры?
— Я предложил им нашу.
— Зачем? — она испуганно смотрела на него. — Что они сказали?
— Поблагодарили, — ответил он. — А если тебя волнует, что они подумали, не стоит беспокоиться. Они знают только, что мы переехали сюда.
— И теперь они будут думать, почему? Джонатан пожал плечами.
— Ну и что? Пусть думают.
Он схватил свой пиджак и вопросительно посмотрел на Глорию.
— Хочешь, я принесу тебе чего-нибудь перекусить?
— Нет, я думаю приготовить салат…
— Отлично. Не буду тебе мешать.
Он надел пиджак, схватил ключи и вышел.
— Я хотела сказать, что у меня хватит на двоих… — проговорила Глория ему вслед, но он уже не слышал.
Она прошла на кухню и без всякого воодушевления занялась салатом. Единственное, что она любила делать, — резать чеснок. Сильный запах заставлял ее ненадолго забыть о Джонатане и давал возможность сосредоточиться на чем-нибудь еще. С тех пор как они стали встречаться, Джонатан настаивал на том, чтобы они оба ели чеснок, если его подавали им в ресторане, чтобы не чувствовать запахи. Глория упрямо добавила две головки вместо одной.
Телефон зазвонил, когда она ставила кастрюлю на плиту, чтобы сварить соус.
— О, Элизабет! Рада, что ты позвонила. Мы так вас ждем.
Извинившись и сказав, что она обедает, Глория быстро закончила разговор. Элизабет очень умная. Она сразу же заметит напряжение между ней и Джонатаном. Возникнет недоумение, потом вопросительные взгляды.
Глория вздрогнула «и наклонилась над раковиной, уверенная, что ей сейчас станет плохо. Однако тошнота прошла, и она выпрямилась, тяжело дыша.
— Что такое?
Она даже подпрыгнула от резкого голоса Джонатана.
— Я не слышала, как ты вошел. Ты что-нибудь забыл?
— Нет. С тобой что-то происходит? Что?
Она пожала плечами.
— Элизабет только что звонила. Они с Брендоном приедут, как и собирались.
Он нахмурился.
— Я это знал. Почему тебя стошнило?
— Меня не стошнило. Но если ты тоже хорошенько подумаешь о том напряжении, которое возникнет, когда они приедут, и тебе станет плохо.
Джонатан покачал головой.
— Тебе стало плохо не от этого. Что-то заставило меня вернуться. Я просто понял, что что-то не так. Ты беременна, да?
— Что? — Глория удивленно уставилась на него. — Конечно, нет.
— Нет, беременна. И скрываешь это от меня. А теперь хочешь уйти от меня. Объясни, что происходит?
— Ничего. — Она почти задохнулась, когда он неожиданно приподнял ее над полом и прижал к груди.
— Перестань! Отпусти меня.
— Никогда. Ты абсолютно сумасшедшая, и я никогда не пойму тебя, но я и не собираюсь тебя отпускать. У нас будет ребенок.
— Да нет никакого ребенка!
— Это от нелепой истории с брачным контрактом ты вдруг сошла с ума, — прошептал он, уткнувшись губами в ее волосы. — Ты ждешь нашего первого ребенка.
Его сердце бешено забилось в груди. Ребенок! Девочка, как Глория, с огромными голубыми глазами, чудесной улыбкой и таким же сумасшедшим характером.
— Ты не прав, это из-за договора, — сказала Глория, с трудом борясь с желанием обнять его.
— Не спорь. Ты просто боишься рожать. Я буду здесь с тобой…
— Джонатан, это не я сумасшедшая, а ты.
— Нет, ты бы не стала заводиться из-за того, что сама же предложила. Из-за того, что совершенно для нас неважно.
Она смотрела на него, а в голове у нее звучали его слова. «Совершенно неважно». Он сказал это. Радость переполнила ее сердце, но тут же была подавлена чувством вины и сожаления.
— Я не жду ребенка, Джонатан, — мягко сказала она. — И я думаю, мы были слишком поспешны в наших решениях и не обсудили некоторые жизненно важные вопросы.
Он отступил от нее на шаг, и она сразу почувствовала, что у нее отняли что-то дорогое:
— Между нами была пропасть шириной с Ла-Манш, — добавила она, пытаясь пошутить.
Но Джонатан даже не улыбнулся.
— Объясни, — коротко сказал он. Глория медленно кивнула.
— Когда я предложила подписать договор, мне кажется, я не думала, что ты согласишься на это…
— Но ведь ты этого хотела.
— Я знаю, знаю. — Она отвернулась. — Я думала, что мое прошлое уже далеко.
— У тебя нет прошлого, — быстро сказал он. Она посмотрела на него и попыталась улыбнуться.
— У нас у всех есть прошлое. Я надеялась, что начала уже забывать свое, думая, что то, что случилось в Ливерпуле, не может уже причинить мне боль. Я ошибалась. И через много лет всегда найдется кто-нибудь и скажет прямо или намеками. И я не уверена, что смогу со всем этим справиться. Кто-нибудь всегда будет помнить…