— Хорошо, Грегор. Я расскажу тебе все, о чем ты хочешь знать. — Джина гордо выпрямилась и вскинула голову, с достоинством взглянув на него. — Думаю, мне лучше начать с Дика Говарда. Он — архитектор и любит театр. Мы с ним пересмотрели кучу спектаклей.
— А что еще он любит? — допытывался Грегор. Она улыбнулась.
— Он обожает мои бедра, поэтому для него я всегда одеваю короткие платья. Затем, конечно, Джек Лист.
— Он женат на твоей лучшей подруге. Она спокойно взглянула на него.
— И что из того? Грегор не мог поверить своим ушам.
— Ты спишь с женатыми мужчинами? Джина с безразличным видом пожала плечами.
— Все так делают. Кроме того, они реже целуют и меньше болтают. — Она постукивала пальцем по подбородку, с улыбкой кошки в предвкушении сливок.
О, не забыть бы Крейга Маршалла. Он старый друг моего отца. Крейг — прелесть, хотя на двадцать лет старше меня, поэтому мы старались не терять времени даром. Крейг собирается выдвинуть свою кандидатуру на должность мэра. Ему нравится повсюду появляться со мной, особенно когда приходится давать интервью. Назойливые средства массовой информации! Да, ты, наверное, помнишь его. Он был на нашей свадьбе. Пораженный Грегор смотрел, как Джина спокойно поправляет свои роскошные каштановые волосы, убирая прядь со щеки. Ему захотелось свернуть ей шею.
— Хотя, если быть честной, больше всего мне нравится Ричард Отон. На прошлых выборах он получил место в Конгрессе. Ричард любит играть в теннис, который, как тебе известно, я тоже люблю. Продолжать?
Грегор разыгрывал безразличие.
— Ты лжешь мне.
— Разве? Докажи?
Он чувствовал, что теряет над собой контроль.
— Зачем? — его тон стал резким.
— Ты сказал, что хочешь развлечений. Чем же ты недоволен? Подумай, Грегор! Теперь у тебя есть полное право обращаться со мной, как с ужасным созданием без морали и принципов. Ты должен благодарить меня за то, что я сделала за тебя всю черную работу. Я подтвердила твои подозрения насчет моего морального облика. Где аплодисменты и цветы по этому поводу?
— Ты говоришь, как сука.
— Ты — единственный, кто считает меня такой. Ну что, мы закончили этот идиотский разговор?
Джина не пыталась увернуться, видя, что он направляется к ней. Пожалуй, она даже хотела дать ему отпор и стояла, вздернув подбородок и сжав кулаки.
Он схватил ее за плечи и рывком притянул к себе. В ее взгляде не было ничего, кроме упрямства, и это поразило его. На какое-то мгновение Грегор подумал, что ему следует извиниться за то, что ей пришлось пройти через эти унижения, но желание отомстить за предательство перевесило желание принести извинения. Он мог бы выпроводить ее отсюда в считанные часы, пользуясь дорогой, ведущей в долину, но ему хотелось, чтобы она осталась, даже если придется сойти с ума от ревности. Грегор понимал, что это не слишком суровое возмездие для нее — пробыть несколько дней в уединении. Разве это можно сравнить с несколькими годами в тюремной камере, размером чуть больше лифта.
— Ты была с другими мужчинами, Джина?
— По-моему, я ясно дала тебе понять прошлой ночью, что не буду отвечать на этот вопрос. И я, действительно, не буду.
Грегор сжал ее плечи. Он ощущал почти физическую боль при мысли, что другие мужчины прикасались к ней, целовали ее, занимались с ней любовью.
— Отвечай!
Джина смотрела мимо него. Ее взгляд упал на дневник, так и пролежавший на столе.
— Прочитай дневник моего отца, и я подумаю, ответить тебе или нет.
— Джина. — Его низкий голос звучал угрожающе. — Ты не в том положении, чтобы ставить мне условия.
— Я больше не желаю пререканий. Так что прекрати досаждать мне. И запомни, Грегор Макэлрой, я совершенно серьезно говорю тебе, что у меня хватит сил дать отпор. Ты и малейшего представления не имеешь, через что мне пришлось пройти за эти годы. Жаль, тебя это не интересует. Не надо недооценивать меня.
Вне себя от ярости, он разжал пальцы, и Джина вырвалась из его рук. Она бросилась в кухню. Грегор не мог больше сдерживаться. Хлопнув дверью, он бросился вон из дома, не надев плаща и оставив дома ружье.
Он шел, не разбирая дороги, натыкаясь на деревья и не обращая внимания на грозу. Грегор не чувствовал ни холода, ни того, что промок до нитки. Его воспаленное воображение рисовало обнаженную Джину, раскинувшуюся на постели другого мужчины. Но она была его женой!
Так он бродил по окрестностям больше часа. Немного успокоившись, Грегор вернулся домой. Вытерся и переоделся. Все его мысли были только о Джине. Джина, единственная любовь, которую он так и не сумел вырвать из своего сердца. Расчесывая густые, мокрые волосы, Грегор окончательно решил, что перестанет мстить Джине за предательство, а попытается забыть, что она была когда-то самым важным человеком в его жизни. Джина услышала, как хлопнула входная дверь и замерла. Она прислушалась к его шагам и успокоилась, когда он направился в спальню и закрыл за собой дверь.