– Можно выйти на улицу.
– Это ты можешь выйти на улицу.
– Ой, да. Я забыла. Можно позаниматься у тебя на веранде. Тогда мама ничего не услышит.
– В самый разгар дня?
– А что тут такого?
Она ждала ответа. Долго ждала, терпеливо, Билли даже удивился. Но в конце концов сдалась.
– Ты даже на веранду выйти не можешь?
– Скажем, я предпочитаю этого не делать. Таков мой свободный выбор.
– Ты же был там! Дважды! Я видела.
– В первый раз было совсем темно. Во второй раз уже сгущались сумерки. И я полз на животе, если ты не забыла.
Грейс долго молчала. Так долго, что Билли стало все равно, что она скажет, – лишь бы сказала хоть что-нибудь.
Через некоторое время он не выдержал.
– Я никогда не заявлял, что я нормальный.
– Да. Не заявлял, – сказала Грейс. – Ладно, мне ты все равно нравишься. Может, сделаем так? Я выйду на веранду, а ты будешь смотреть на меня из комнаты. Если ошибусь, откроешь дверь и скажешь. Как тебе идея?
– Можно попробовать, – сказал Билли.
К тому времени как Рейлин вернулась с работы, Грейс успела отзаниматься целый час почти без перерывов. Лицо раскраснелось, подстриженные волосы взмокли, однако останавливаться она не желала.
Теперь Грейс не только умела двигать руками, но и вспомнила тайм-степ, медленно восстановив нужный порядок шагов. Отрепетировала его заново и повторила в нормальном темпе, – по-прежнему не забывая про руки.
«Из нее может выйти неплохой танцор», – думал Билли. Если не растеряет интерес, если будет заниматься, если не отвлечется на мальчишек, собственные амбиции и окружающий мир. Если жизнь не преподнесет Грейс жестоких уроков, не собьет ее пыл. От этих мыслей ему стало больно. Тонкая игла шевельнулась в солнечном сплетении – то ли гордость, то зависть, то ли страх за девочку.
Возможно, все вместе.
Когда Рейлин вернулась, Грейс затащила ее к Билли, подвела к балконной двери, а сама выскочила на веранду, чтобы показать тайм-степ. Рейлин стояла плечом к плечу с Билли, покорно изображая внимательную аудиторию.
– Впечатляет, – сказала она. – Знаете, Грейс теперь еще и испанский учит.
– Замечательно. Мне бы тоже хотелось его подучить. В Лос-Анджелесе пригодилось бы. Хотя… подобный навык больше полезен для тех, кто не сидит в четырех стенах.
Рейлин покосилась на него, затем снова перевела взгляд на Грейс, пока та ничего не заметила.
– Полагаю, я должна извиниться. Конечно, я ничего не говорила вам в лицо, но… я очень сомневалась перед тем, как оставить Грейс здесь.
– Разумный подход.
Рейлин снова посмотрела на него, приподняв брови.
– Да бросьте, – продолжил Билли. – Мое поведение трудно назвать разумным, но это не значит, что я не в состоянии распознать логику нормальных людей.
Соседка положила руку Билли на плечо. И не стала никуда убирать. Так что он снова чуть не потерял сознание – только на этот раз нельзя было упасть на колени, чтобы прикрыть свою слабость. Пришлось героически стиснуть зубы и стоять на ватных ногах, так и норовящих подогнуться.
Спустя мгновение Грейс закончила танец и раскланялась. Рейлин убрала руку и захлопала в ладоши – Билли вздохнул с облегчением и разочарованием.
Потом Грейс принялась показывать стэмпы и стомпы: теперь она знала разницу и умела ловко их чередовать.
– К нам заглянула ее мама, – сказал Билли. – Я не стал упоминать, что Грейс у меня. Не знал, можно ли.
Рейлин глубоко вздохнула.
– Да. – Казалось, она приняла решение ровно в ту же минуту. – Ей можно рассказать. Грейс здесь хорошо. И пусть кто-нибудь только попробует возмутиться. Им придется иметь дело со мной.
– Слава богу, что не со мной, – ответил Билли, – не люблю конфликты.
Глава 8. Грейс
Прошло два или три дня. Как-то вечером, около семи часов, Рейлин и Грейс услышали, что мама зовет ее домой. С лестничной площадки донесся сердитый крик:
– Грейс, где ты? – Мама едва успела спохватиться о том, что девочки нет рядом, но уже злилась как тысяча чертей.
– Иди, покажись ей на глаза, – сказала Рейлин.
– Яичный рулет остынет!
– А ты скажи, что никуда не пропала, и возвращайся.
– Идти будет трудно.
– Старайся не прижимать вату и пальцы на ногах держи пошире. Тогда лак не размажется.
– Я думала, вата для того и нужна, чтобы пальцы растопырить.
– Просто разведи их еще сильнее.
– Ладно, попробую.
Грейс соскользнула с деревянного стула и поковыляла к двери, прихватив по яичному рулету в каждую руку. На пороге пришлось запихнуть один рулет в рот – иначе дверь не откроешь. Но на пальцах все равно остался жир, поэтому Грейс поступила по-хитрому и прихватила дверную ручку подолом рубашки.