— Будь здорова. Хорошо, сжалюсь! Но только потому, что ты опять в соплях из-за сирени.
Забирает у меня планшет и походкой грациозной пантеры и с воинственным выражением лица шагает к столику.
Я прячусь за баром и наблюдаю за происходящим. Он ей что-то говорит, Вера кивает и идет обратно, делая мне знак, что сражение проиграно еще до начала.
— Сказал, что свои кровные вложит только в руки истинной Дочери трудового народа, и еду примет тоже только из ее рук. Прости.
Беру планшет и тащусь к столу. Мало мне соплей и слез от сирени, так еще и этот!
— Посмотрите меню, а я подойду к вам чуть позже, — выговариваю скороговоркой, плюхая планшеты на стол.
Смотрит на меня нагло и в упор. Глаза у него прожигающие. Нас, голубоглазых людей, надо защищать от этого темноглазого гипноза. От таких глаз не спрятаться. Взгляд скользит по мне, отмечая каждое несовершенство: красные глаза, припухший нос и, наверное, даже замазанный тональником прыщ на подбородке.
— Нет, Дотнара! Подождите, мы сейчас быстро закажем.
Я хочу сказать, что есть и другие посетители, которые нуждаются во мне, но кофейня почти пуста, и теми, кто есть, занимаются девочки.
Киваю и встаю у стола. Может, сегодня он торопится и ему не до меня? Может, сейчас они, молча закажут, и мне удастся спихнуть заказ на одну из коллег?
— Скажите, девушка, вы бывали в "Мавзолее"? — спрашивает рыжий с самой серьезной физиономией.
Началось.
— Нет, не была, — бормочу, чувствуя, как по телу проносится волна жара.
— Думаю, вам нужно сходить, — говорит он ухмыляясь. — Знаете, если девушка с таким именем и такой мощной харизмой придет туда, вождь мирового пролетариата восстанет и начнется зомби апокалипсис. Будет весело.
— Вы готовы заказать? — выдавливаю я.
— Да, бизнес-ланч и чай с сахаром. По-пролетарски крепкий. И чтоб стакан был граненый, — отвечает он, едва сдерживая смех.
— А вам? — спрашиваю я у рыжего.
Меня словно приковали к позорному столбу. Надо стиснуть зубы и протерпеть.
— То же самое! — отвечает, с трудом подавляя смешок.
— Хорошо, — я поспешно ретируюсь.
С кухни сообщают, что заказ готов, и я осматриваю зал в поисках кого-нибудь, кого можно попросить отнести его. Все, как испарились. Делать нечего! Беру поднос и тащусь к девятому столику, который стал для меня проклятьем.
Выставлю тарелки. К любому заказу всегда идет небольшой комплемент: стакан воды с лимоном и шоколадка. Я уже упоминала свою неуклюжесть? Мне почти удается разгрузить поднос и сбежать, когда я задеваю стакан с долькой лимона, и вода выплескивается на брюки моего мучителя.
— Ой, простите! — бормочу я и выхватываю из-за пояса салфетку.
Надо исправлять оплошность, но не очень-то прилично просушивать чужие брюки. Сразу представляю, сколько неприличных шуточек на меня посыплется, если я сейчас наклонюсь и начну просушивать бедра незнакомого парня. Останавливаюсь в нерешительности, но он молча забирает салфетку из моих рук.
Я убегаю. Молча и позорно.
Отсиживаюсь в туалетной кабинке. Проходит минут двадцать — пора идти за новой порцией унижений. Девятый стол пуст — только грязная посуда и конверт с оплаченным счётом. Заглядываю внутрь. Там меня ждет "тысячная" купюра и записочка: "на нужды революции". Он всегда оставляет хорошие чаевые, но от них как-то кисло на душе.
Я запиваю таблетку водой и плюхаюсь на кровать. Затыкаю в уши наушники и выбираю трек наугад.
Перемен требуют наши сердца… Голос, который словно сваи заколачивает. Настолько мощно, что ритм сердца ускоряется, чтоб поспевать.
Музыка прерывается каким-то уведомлением и запускается снова. Скашиваю глаза на экран. ВК. Кто-то там еще сидит? Я и сама удивлена, что еще не снесла приложение. Ах да! Оно мне нужно, чтобы музыку слушать.
Девятый: Привет
Смотрю профиль.
Имя: Девятый
Возраст: 23
Город: Новосибирск
На автарке темный мужской силуэт с гитарой.
Скучно. Кто вообще отвечает на эти «приветы»? И все равно набираю:
Нара: Привет
Девятый: У тебя красивые работы.
Приятно. Я учусь в художке, но рисую далеко не академку. В сети я популярнее, чем в жизни.
Нара: Спасибо)))
Девятый: Давно рисуешь?
Нара: Сколько себя помню
Девятый: А что портрета Цоя нет?
Заглянул в мою музыку. Мило. Надя говорит, что у меня низкая самооценка, и я введусь на такие мелочи легче прочих.