— Я люблю тебя, Аарон Блэк. Полюбила еще тогда, когда увидела тебя на этом красном мустанге. Ты навсегда в моем сердце. О да, я сказала эти слова первые, хотя парень должен говорить их первым.
Я улыбаюсь и ухожу, через плечо еще раз смотрю на Аарона.
Почти в самых дверях я сталкиваюсь с родителями Аарона. Миссис Блэк с заплаканными глазами и красными щеками, держит за руку мужа.
— Эмма? — спрашивает она меня и берет за плечо. От неожиданности я вздрагиваю и мотаю головой в знак согласия.
— Тебе не стоит ходить к Аарону… — начинает она, но ее муж ее обрывает.
— Джен, не надо…
— Нет, надо Кол, она же еще молода, а наш сын…он… в коме
Я вижу, как из ее глаз начинаю идти слезы. Мне становится не по себе. Она серьезно? Она просит меня об этом? Нет. Я ни за что не оставлю Аарона одного.
— Эмма, ты только начинаешь жить. Ты знаешь, что люди в коме могут находиться несколько лет, а ты так и будешь сидеть у кровати Аарона?
Я пытаюсь набрать побольше воздуха в легкие, сердце начинает стучать в ушах. Она просит меня об этом?
— Он не умер, — говорю я и не узнаю свой голос, — Надежда еще есть! Я буду ходить сюда столько сколько потребуется!
Я срываюсь на крик, а миссис Блэк тем временем плачет еще сильнее и сжимает руку мужа.
— Эмма… послушай
— Даже слушать не хочу. Очень жаль, что вы хороните своего сына, когда он еще жив, и его сердце бьется!
Я вырываюсь из этого кольца и ухожу. Я даже не могу поверить, что она просила меня об этом? Почему человек не может верить в надежду? Это ведь просто. Надо верить до конца!
Аарон еще жив, и он обязательно очнется!
Оставшийся день, я просто валяюсь на диване и вспоминаю бледную и холодную кожу Аарона. Никогда не могла поверить, что с этим парнем может случиться такое.
Он был моим якорем в этом мире, а теперь я его якорь. Он очнется. Я буду рядом, когда он сделает это.
В носу начинает щекотать, но я сдерживаю слезы, не хочу больше плакать. Слезами делу не поможешь.
Единственное, что я могу сделать, это восстановить мустанг Аарона. Ведь, когда он очнется, мустанг должен быть снова на ходу, я уверена, что он будет рад этому.
Вечером мы провозились с Питером в гараже, выкидывали из машины старые детали.
Иногда я отходила от машины и не могла поверить, что это когда-то был мустанг Аарона. Это была просто груда красного металла.
— Ты уверен, что мы сможем сделать его? — спрашиваю я Питера, когда он вырывает из машины коробку передач, она тем временем с треком поддается его силе и остается в его руках.
— Уверен. Ты сомневаешься в нас?
Я мотаю головой и улыбаюсь.
Возиться с мустангом — это заставляет хоть на время забыть о том, что Аарон в коме.
Проходит неделя, наконец-то мы с Питером собираем часть внутренностей мустанга. Ставим новый двигатель, и у меня уже появляется надежда, что мы и вправду скоро соберем эту машину.
Днем, когда я иду в больницу, в дверях в палату к Аарону я сталкиваюсь с Оливией.
Черт, что она здесь забыла?
— Оливия? — удивляюсь я и загораживаю ей выход из палаты.
Она улыбается своей дьявольской улыбкой и сразу же начинает крутить длинный черный локон на своем пальце.
— Ой, приветик!
Она пытается быть дружелюбной, но я то знаю, что это совсем не так.
— Что ты тут делаешь?
— А ты как думаешь? Навещала Аарона.
— Навестила? Теперь проваливай.
Мой голос звучит грубо, хотя в принципе, я не хочу с ней так разговаривать, но это происходит само собой. Я Оливию насквозь вижу, она явно пришла не просто так.
— Эмма, ты такая собственница, что даже смешно. Спокойно, милая, я уже спала с ним, нам было весело!
— Заткнись! Я не хочу обсуждать твою мерзкую личную жизнь, поэтому проваливай!
Я хочу, чтобы она побыстрее скрылась с моего поля зрения, но Оливия никуда не торопиться.
— Это и его личная жизнь тоже. Он тебя целовал в шею? — ее голос звучит довольно тихо, но с насмешкой, она специально играет с моими нервами.
Хочешь поиграть Оливия? Тогда поиграем. Я игнорирую ее вопрос.
Нужно просто сделать так, чтобы она ушла.
— Не думала, что Аарон Блэк выберет тебя. Видно у него все-таки нет вкуса. А ты вообще в школу собираешься? Для тебя, вроде, каникулы не делали. Или у тебя привилегии какие-то?
Я сжимаю губы. Мне так хочется ее ударить чем-нибудь тяжелым по голове, чтобы она упала, а потом растоптать ее лицо. Ой, какая же я злая.
— Собираюсь. Не беспокойся.
Она снова улыбается и выходит из палаты, затем толкает меня своим плечом.
— Эмма, только что получила своего первого парня, а он оказался в коме. Тебе не кажется, что это какой-то знак свыше? — говорит она, останавливаясь около меня и почти говоря это все мне на ухо.
Я пытаюсь сдерживаться, чтобы не оттолкнуть ее от себя и не ударить по ее стервозной морде. Да, именно морде!
— Жаль, что у тебя нет мозгов, иначе бы ты говорила бы мысли поумнее, — быстро говорю я и захожу в палату. Оливия начинает смеяться вслух, специально, чтобы я повернулась к ней.
— Эмма, лучше сиди дома, не ходи в школу, тебе там не понравится, — говорит она со смехом, я все-таки оборачиваюсь.
— Это ты запрись в подвале облейся святой водой, может поможет.
Она видно не улавливает сути, потому что улыбка с ее лица пропадает, и она сверкает глазами в мою сторону.
— Ой, так смешно. Я просто предупредила.
— Я тоже, — говорю я. Оливия разворачивается на каблуках и уходит. Наконец-то!
Я тяжело вздыхаю и сажусь на стул напротив Аарона. Она спала с ним? Может она специально это сказала, что вывести меня из себя. Она ведь явно неровно дышит к нему. Я пытаюсь не делать никаких выводов раньше времени, ибо это всегда приводит к каким-нибудь последствиям.
Я смотрю на Аарона. Он все такой же бледный и наверняка холодный. Я беру его за руку, где воткнуты катетеры от капельницы и вижу на их месте синие пятна. Я слышу, как пищит кардиограмма.
— Твой мустанг почти в порядке, — вру я, хотя это не так.
Я тяжело вздыхаю и вспоминаю тот звонок, когда мне позвонили из больницы и сказали, что родители мертвы. Это было так сложно, но Аарон был жив. Его сердце билось. Было много случаев, когда человек возвращался из комы, и Аарон вернется.
Я решаюсь пройти домой пешком, собрать все мысли в порядок. Завтра стоило пойти в школу, не могла же я вечно сидеть дома. Нужно было собраться с силами и преодолеть все трудности, которые я всегда преодолеваю.
Я иду по тартару, ветер теребит мои каштановые волосы. Почему за эти месяцы мне послали столько испытаний? Я что, настолько плохая? Да, я была богатой, не знала меру деньгам, но я не была злой или завистливой. Эти испытания сжигают меня изнутри, заставляя чувствовать такую боль снова и снова.
Я вдыхаю в легкие прохладный воздух, он немного жжет нос, но потом все становиться нормально. Я ведь обычный подросток, что я сделала не так? Я провожу рукой по своим волосам, зачесывая их пальцами назад. Родители были мне дороги, но их забрали, теперь Аарон был где-то на грани смерти, неужели он тоже уйдет из моей жизни? Я не хотела даже думать об этом, но не могла не думать, потому что Аарон был в коме.
Я снова вспоминаю ту картинку, когда мустанг Аарона был в таком состоянии, что уже не был похож на машину. Кровь Аарона на моих руках… Я думала он мертв. Я снова чувствую ту боль в своем сердце. Нет! Я НЕ готова ОТПУСТИТЬ ЕГО. Он должен быть со мной.
Я достигаю своего крыльца и вижу, что свет в гараже включен. Я подхожу ближе, Питер стоит спиной ко мне, он не видит меня.
— Я понимаю, Сэм, но я могу взять это в долг, я обещал, что верну, — Питер говорит по телефону, я прячусь за стену гаража и слушаю.
— Черт, я помню про лимит! Мне нужны деньги, Сэм, но ты же знаешь, что я все верну.
Питер повышает голос, я впервые вижу, чтобы он так злился.