Самого фильма я не помню. Что-то о любви. Всё это время мы целовались с Басом как ненормальные. Нет почему, как нормальные по уши влюблённые друг в друга молодые люди, и до главных героев нам дела не было вообще. Мы продолжили изливать свои чувства и в комнате Баса, после чего нас одолело крепким сном.
Настолько крепким, что мы проспали появление Артура.
Сначала, я наверное почувствовала это душой. Потому что открыв глаза, и ощутив соприкосновение наших обнаженных тел — я тут же поняла, что содержание в нём уже не то. Не поднимая глаз, я вскочила, суматошно закутавшись в простыню.
— Что, даже «доброе утро» не скажешь? — произнес он у меня за спиной. — Должно быть это ужасно, когда тебя тошнит от того, с кем накануне ты так страстно занималась любовью? — добавил Артур с едкой иронией.
— Ты это не он! — бросила я со злостью, — Я ненавижу червя в теле моего любимого человека! — я настолько рассердилась, что даже забыла, что из одежды на мне всего лишь простыня.
Вылетев из комнаты, затем из дома, и увидев, что Марта с матерью садятся в машину — подбежала и уселась рядом с Мартой на заднем сиденье.
— Мне всё равно куда вы — я с вами!
— Не знала, что тебе настолько нечего надеть, — процедила сквозь зубы Марта, когда машина уже тронулась.
— О, чёрт!
Стесняться и комплексовать меня отучили ещё в пансионате. Мне было наплевать, что думали обо мне прохожие и посетители магазина, когда я ввалилась туда, закутанная в простыню. Я выбрала себе бельё, обувь и одежду, логично записав свои покупки на счёт Корвинов. Зато, воспользовавшись тем, что Габби и Марта отвлеклись — я ловко ускользнула из их компании.
Глава 4
Мне очень нужно было побыть одной и хорошенько подумать. Я брела куда-то без видимой цели. Пока ноги не принесли меня на берег Крута.
… Это было то место, где утонул мой брат. Трижды проклятый берег и мутные воды коварной реки. Я и сама не понимала, почему меня притянуло именно сюда.
— Близнецы очень сильно связаны между собой энергетическими путами, как в жизни, так и после смерти, — услышав этот голос — я столбенела. — Ты должна была помочь ему! Почему ты не вытащила брата?! — в отчаянье прохрипел отец. — Почему ты топчешь память о нём, живя с его убийцами?! Почему ты всё ещё жива, Шарлотта?!
Он что-то бросил в меня. Оторопев, я даже не сразу поняла, что это было. Я смогла рассмотреть, только лишь когда клинок почему-то завис в воздухе, прямо напротив моей груди. Оценив возникшее затруднение, мой отец в порыве ярости сам ринулся на меня, но тут себя и проявила магия, потому как иначе это называть было нельзя. Из моего амулета вышло чёрное облако, сформировавшись — оно обрело человеческую форму Баса. Молниеносно схватив кинжал — он всадил его в сердце, налетевшего на него Дага Скореса. …Мой отец угасал, глядя мне в глаза. Через минуту он повалился замертво. …
Я бывала зла на отца, обижена, временами я была уверенна, что ненавижу этого человека, но к такому повороту я была совершенно не готова. Меня снова начала бить истерическая дрожь:
— Что … что … ты наделал?! … Ты уб…ил его!
— А иначе он убил бы тебя! — резко ответил Артур, голосом Баса. — Он превратил твою жизнь в кошмар, скажи ещё, что тебе его жаль!
— Но он был моим отцом, не твоим!!! Его можно было оттолкнуть, а не убивать! Он же опять был по-свински пьян! Теперь из-за тебя его убийство повесят на Баса!
— Я сделаю так, что твоего отца найдут в реке, утонувшего с перепоя без единой царапины. Бас и его семья останутся вне подозрений. А сейчас уходи! — в его властном голосе было столько стали, что каждый его звук впивался в меня отдельным холодным когтем.
Это было полное смятение! В моей душе всё перемешалось, всё моё прошлое и настоящее, мои воспоминания о моей семье, вся та боль и тяжесть. Но было в тех воспоминаниях и что-то теплое, то, как мы жили до гибели Генри, я ещё помнила, как мог улыбаться мой отец, я просто не могла понять что его так изменило. Смерть отца, увиденная собственными глазами, будто вырвала из моей груди кусок души, выпуская мою накопленную годами боль наружу.
Я побежала к поместью. Задыхаясь, забежала в дом. Теперь он был полностью пуст. Упав на колени — я зарыдала. Я оплакивала каждого в отдельности и всех нас вместе взятых. Я никогда в жизни не плакала так долго. Пока у меня не закончились силы, и я не улеглась на пол, свернувшись клубочком.