Отреагировала не сразу.
- Маргарита Павловна?
- А?! - пришлось вынырнуть из своего амебного состояния, она даже смогла выдавить подобие улыбки. - Все в порядке, Сергей Иваныч. Со мной все в порядке.
Пожилой коллега сочувственно и понимающе улыбнулся и проговорил:
- Я понимаю. Воспоминания не спрашивают, когда им приходить. Вы так молоды, Маргарита Павловна. Ваш муж и вы. Вы ведь были очень близки.
- Да, - ответила Рита, отворачиваясь и пряча глаза.
А сама думала при этом: «Ничего вы не понимаете! Ничего! Знали бы вы вообще, о ком я думаю и что вспоминаю». От этого зло взяло на себя и стало стыдно до боли в груди.
- Вам бы отпуск взять, съездить куда-нибудь, - пожилой дядечка продолжал сочувствовать. - Развеяться.
Ей безумно надоело его слушать, потому, наверное, она оборвала немного резче, чем следовало:
- Я подумаю, спасибо.
Поняв наконец, что она больше не расположена продолжать, сотрудник отвернулся, а она принялась за работу. Однако этот разговор дал почувствовать, что ее состояние отнюдь не секрет для окружающих, и если она не возьмет себя в руки, будет только хуже.
***
И да, у нее получилось.
Почти целый месяц Рите удавалось избегать всяческих, даже случайных контактов с новым шефом. Это было несложно: в конце концов, отдел большой, а она обычный маленький сотрудник. Если все время сидеть на месте, погрузившись в работу, ее можно вовсе не заметить. И не знать, существует ли она вообще.
Конечно, грызли досада и разочарование, что все сложилось именно так. Это был безумный коктейль чувств от ненависти к себе, стыда и обманутых ожиданий. В конце концов она сказала себе, что сон не явь и слава Богу!
Но разочарование довлело над остальными чувствами, заставляя забыть обо всем, о смерти, о Костике, о собственном чувстве вины, превращая ее жизнь в какой-то кошмарный коридор.
Этот мужчина не тот, не ОН, убеждала она себя. Не ОН. Очень жестоко было судьбе послать ей это испытание сейчас. Темный коридор и никакого просвета.
И ей не снились сны.
Точнее, снились. Но она была в этих снах одна. И опять бродила. То берег океана, то снежная пустыня, а то песок. Всегда одна.
То, что у нее махровая депрессия, Рита поняла сразу. Сходила к врачу, накупила таблеток. Сны теперь не снились вовсе, но это было еще хуже. Как если бы ее отлучили от чего-то, что составляет половину ее жизни.
А через месяц примерно ее неожиданно вызвали к адвокату.
Какое-то наследство. От Костика? Какое наследство, господи...
Письмо-оповещение пришло во второй половине дня, встреча с адвокатом должна была состояться завтра в одиннадцать часов утра. Рита проплакала полночи, потом уснула тяжелым, мучительным сном.
В этом сне она была не одна. Рита даже не могла точно сказать, где была и что видела, скорее чувствовала. Чувствовала рядом ту смутную, похожую на призрак фигуру, что ей приходилось видеть в снах и раньше. В самом начале.
Но кто это был? Она понятия не имела. Но ей казалось, что этот призрак хочет сказать ей нечто важное.
***
На следующий день к одиннадцати часам утра Рита была в приемной адвоката, ожидая, когда ее пригласят войти. Там были еще люди, чувствовала она себя странно, хотелось отгородиться. Казалось, это недоразумение.
Секретарь вышла, оглядела всех, потом остановилась на ней и зачитала по бумажке:
- Маргарита Троепольцева?
- Это я, - от неожиданности Рита вскочила.
А та кивнула:
- Пожалуйста, проходите.
Когда она вошла, адвокат чуть привстал поприветствовать. И жестом пригласил сесть в одно из двух монструозных кресел с высокой спинкой, что стояли перед его столом. Рита сразу обратила внимание, что в соседнем кресле кто-то сидит. Мужчина. Ей было видно только его руку на подлокотнике. Неважно. Мало ли у кого дела к адвокату.
Ей просто узнать, в чем дело, может, это вообще ошибка, и скорее уйти.
Рита села на предложенное место и нервно стиснула руки, приготовившись слушать, что скажет адвокат. А тот начал не сразу, несколько раз бумажки переложил. Ей казалось, сердце из груди выскочит, в горле сохло, но вот он начал. И тут она услышала.