- Маргарита Павловна, - проговорил он жестко, - что у вас случилось? Отвечайте.
Взгляд у Костиной вдовы сделался испуганный, губы затряслись, она пробормотала дрожащим голосом:
- Не могу понять, что с машиной, мотор не заводится... - И сразу опустила глаза.
- Риточка, давайте я вас подвезу, - все твердил надоедливый старикан.
- Она поедет со мной, - Николай произнес это раздельно, глядя Короткову в глаза.
Он даже не успел подумать, как эти слова слетели с языка. Просто раздражающего престарелого мачо надо было раз и навсегда поставить на место.
Сергей Иваныч так и застыл с открытым ртом и как будто даже уменьшился в размере. А Николай повернулся к Костиной вдове.
- Маргарита Павловна, я довезу вас, а машину вашу отгонят в сервисный центр. И пока она будет в ремонте, будете пользоваться этим авто.
- Но мне... - женщина вздрогнула и сжала руки.
Нет, черт побери! Он не намерен был терпеть ее возражения.
- Что? Неудобно?
Женщина кивнула, однако взглянуть на него так и не осмелилась.
- Глупости. Это меньшее, что я могу сделать из уважения к Косте, - сказал он, подавляя досаду.
Тут она наконец вскинула на него взгляд и прошептала:
- Хорошо.
А его внезапно шатнуло к ней и повело.
- Садитесь в машину, - проговорил хрипло. - Я вас довезу.
***
Он был так решителен, невозможно было ему не подчиниться. Тем более что ей до умопомрачения хотелось этого, до мурашек, до дрожи. Рита села в его машину, понимая, что только что захлопнула дверцу собственной клетки. Теперь она никогда не сможет ему противиться. Теперь она его.
Если ему угодно будет захотеть. Но будет ли ему угодно?
***
Про Короткова они забыли оба. А между тем он видел все и слышал и проводил их отъезжающий автомобиль пристальным взглядом. А потом потер руки с каким-то злым удовлетворением.
***
Машина ехала по пробкам, время тянулось, словно густой клей. От напряжения воздух между ними чуть не искрил, молчание повисло тяжелое и какое-то осязаемое. Рита умирала от странной смеси страха, что он догадается о ее чувствах, желании и неуверенности. Ей казалось, узнай Николай Маркович о том, что с ней творится, он станет ее презирать. А он умирал от желания взять ее прямо в машине.
Наконец добрались. Автомобиль остановился перед подъездом. Рита быстро, не глядя ему в лицо, поблагодарила и хотела выскользнуть из машины. То, что он сделал, случилось само собой, возможно, даже против его воли. Он мгновенно схватил ее за руку, женщина испуганно взглянула сначала на свою руку, а потом на него, не в силах вымолвить ни слова.
Николай ничего не мог с собой поделать, сейчас говорил и действовал уже не он, а кто-то темный и неуправляемый внутри него. Когда он увидел ее дрожащие губы, испуганные глаза на бледном лице, в нем как будто переключатель сработал.
- Я провожу, - сказалось само собой.
Голос был низким, интонации резкие, он внушал взглядом, что противиться нельзя, Рита должна выполнить то, что он ей скажет. Разве она могла противиться? Бороться против себя она еще могла, но не против него.
- Хорошо, - прошептала Рита.
Он был властен, он был ее господин.
Честно говоря, Николай собирался проводить ее до двери, но за то время, пока они вдвоем ехали в лифте, все его попытки вести себя цивилизованно куда-то испарились и темное внутри него взяло свое.
Рита все это время так и не подняла взгляд, чтобы посмотреть ему в лицо. Это само по себе его бесило, а ее склоненная шея наводила его на самые «людоедские» и развратные мысли. Ему хотелось творить с ней немыслимые вещи.
Но вот лифт поднялся, вышли, остановились перед дверью. Она не решалась отпереть, боролась с собой, вроде бы по закону вежливости его нужно пригласить на чай или кофе, но ей казалось крайне опасным пригласить его войти. Рита боялась, что просто не сможет владеть собой. Он непременно догадается. Что он может о ней подумать? Она же сгорит от стыда.
Кое-как выдавила через силу: