Ее ломало, выворачивало на изнанку, жгло пламенем и сковывало лютой стужей. Хотелось кричать, но голос пропал. Плакать — но не было глаз. Она была обездвижена, скованна по рукам и ногам незримыми, острыми цепями, и это приносило еще большие страдания. Лера не могла сказать, сколько она пробыла в таком состоянии. Секунду? Час? Годы? Понемногу, мучительно медленно агония отступала, оставляя за собой пустоту и безразличие. Сначала появилось ощущение глаз и девушка, наконец, попыталась открыть веки.
Боги всемогущие, как же сложно! Хуже, чем на последнем испытании, когда ей пришлось сойтись в поединке с Мастером.
Проморгавшись, она обвела глазами окружающее пространство. Жива… Что?! Жива? От удивления и дикой, истинно животной радости прибавилось сил. Девушка даже сумела повернуть голову
На нее смотрели до боли знакомые глаза. Светлые волосы были в полнейшем беспорядке, точно их хозяин недавно вскочил с кровати. И она поняла! Догадалась, что причинило ей боль. Кто причинил. Голос вернулся.
— Алекс… Ты идиот, — прошептала Лера пересохшими губами, прежде чем потерять сознание.
— Вижу, расстались вы не самым приятным… образом, — флегматично прокомментировал Март.
— Семейное, — огрызнулся Алекс
Не то, чтобы шок, но с толку сбивало определенно! Память услужливо подкинула все их мелкие стычки и препирательства. Заботливо отсчитала каждую пикантную ситуацию, и Алексу очень захотелось стукнуться лбом об что-нибудь твердое. Но он же не знал! Даже не догадывался! Она должна была это понимать!
Лера, Лера. Теперь перед ним была не та маленькая девочка. Нет, он, конечно, понимал, что она изменилась. Все же взрослеют. Алекс еще раз оглядел девушку. Куда девались пухлые розовые щечки? Скулы стали выше, четче. Черты лица приобрели резкость, но в то же время остались женственными. Пушистые темные ресницы отбрасывали тени на бледные щеки, волосы потемнели, придавая медово-карамельному цвету насыщенности. Она никогда и близко не была красавицей, но ее внешность притягивала, заставляла задерживать взгляд на лице и выискивать причину, побуждающую смотреть снова и снова. Может, свежая, гладкая кожа, не знающая косметики? Чувственный изгиб губ? Или эта маленькая родинка, красиво расположившаяся на щеке?
Точно ножом, по сердцу резанул момент двухмесячной давности. Гибкое, стройное тело в его руках. Но грудь. Даже под одеялом видно, у девушки минимум полтора в размере, а тогда… Болван, она же, скорее всего, использовала бинты!
— Пойду, позову Травознавца, и этого ее Мастера, — вздохнул Март, глядя на своего непутевого сына.
Алекс уселся на стул. На душе было странно. Да, пожалуй это слово подходит больше всего. Огромное облегчение от того, что она все же очнулась, смешивалось с плохим предчувствием неуместности своего поступка. А учитывая туманные высказывания того старика, к этому добавлялась тревога о дальнейшей судьбе девушки.
Немного поразмыслив, Алекс решил поступить так, как поступал практически всегда. Пустить все на самотек.
Глава 7
— Мастер, пожалуйста! Не упоминайте Алекса! Ну не виноват парень, что родился без мозгов! И Март тут вообще не причем.
Но взывать к человечности голема во плоти было бесполезно. Мастер равнодушно водил над ней каким-то по счету считывателем ауры и плевать хотел на мольбы разной степени жалости. Даже в глаза не посмотрел. Но и Лера сдаваться не собиралась. От одной мысли, что Алекс и Март могут попасть в Убежище становилось дурно. Гостевых комнат им там явно не предложат.
— Мастер…
Лера послушно дала изъять каплю крови из пальца, потом рассталась с локоном волос, продемонстрировала куцые остатки былой магической силы и все ныла, ныла, ныла…
— Лерис!
Донылась. Но злость — уже хоть что-то.
— У меня нет ни малейшего желания акцентировать внимание магистров на твоих знакомых.
— Я могу принести клятву…
— Обязательно. Но не я решаю, что делать дальше! Ясно?!
Куда уж яснее. Лера опустила глаза, но пасть духом окончательно ей не дали. На одеяло полетел амулет крови. Она покосилась на увесистый медальон.
— Клятва.
Сейчас? Но зачем?
— Ты со мной не поедешь.
Сказал — как в прорубь с головой макнул. Лера задохнулась от неожиданности и осознания, что пусть на определенный срок, но ей даруют самое ценное — свободу. Возможность попробовать на вкус нормальную жизнь. Крохотную каплю, мизер, но роскошней подарка нельзя было и вообразить!