Раба любви… Но Тома ею становиться не хотела. Вернее, уже не смогла бы ею стать. Тумблер защиты всё время срабатывал и не давал впасть в безумие. Осмотрительная любовь. Такое бывает? Бывает. Особенно часто среди тех, кто уже немолод. И хотя Тома не была старой, но эмоциями своими она уже хотела управлять.
Разум и чувства. Разум спит, чувства безобразничают - это молодость. А сейчас разум бдит, чувства угнетены. Они есть и, как в том чёрном юморе, «пациент скорее жив, чем мёртв». Так и с Томой. Её чувства скорее живы, чем задушены разумом.
Она его любит. Но кричать и петь об этом не будет. Она будет прятать свою любовь ото всех, чтобы сохранить её. Потому что, если кто-нибудь; сестра, мама, его родственники, ударят в эту точку её души, отрицая саму возможность таких отношений с Димой, Тома погибнет.
Сохранив же тайну, она надеялась продлить жизнь любви. Свою жизнь с Димой. Жизнь, а не бесцветное существование, как было до него.
«Как долго я его ждала…
Как долго я его ждала».
***
Дима проводил Тому до двери в квартиру, ласково поцеловал на прощание и выпустил из объятий.
- Спокойной ночи.
- Спокойной ночи, - повторила она и вошла в квартиру, обернулась, но так и не смогла закрыть дверь. Дима стоял и смотрел на неё. Он просто смотрел на неё... но его взгляда было достаточно, чтобы она не смогла закрыть дверь. Она не желала одним своим движением, лишать себя и его возможности видеть друг друга.
- Дима, - прошептала она.
Он прислонился к стене, и стоя напротив распахнутой двери в её квартиру, грустно улыбнулся.
- Я тебе завтра позвоню, - всё так же тихо прошептала она.
Ничего не произнося вслух, он ответил одними лишь глазами, что будет ждать её звонка.
Так они и стояли, напротив друг друга и молчали, пока в подъезд кто-то не вошёл, грохотом железной двери, не ознаменовав о своём прибытии. Тома вздрогнула и перепугано посмотрела на лестницу. Но по ней никто не поднимался. Лишь сдернутый с верхнего этажа лифт, подсказал, что тот, неизвестно кто, не пойдёт по лестнице и не увидит Тому с Димой. Он поедет на лифте на свой этаж. И Тома виновато посмотрела на Диму.
- Трусиха, - спокойно сказал Дима, прекрасно понявший по встревоженному взгляду Томы, что она всё еще безумно боится демонстрировать их отношения. Перед кем бы то ни было.
Он подошел к двери и закрыл её. Тома не препятствовала, она отступила вглубь прихожей и, замерев, наблюдала, как за закрывающейся дверью исчезает всё. И в первую очередь он. Теперь всё в её жизни будет связано, в первую очередь, с ним. С Димой.
Однако прошла суббота, потом воскресенье, а она Диму, так и не представила Любе, как своего мужчину.
Сомнения мешали. А время шло.
***
Май
Вечером в понедельник, с ошалевшими глазами, Люба ворвалась в парикмахерскую.
- Тома! Что было! Что было! Это улёт! Ты обалдеешь!
- Привет, - спокойно произнесла Тома, заканчивая наводить порядок вокруг кресла.
Она уже привыкла, что для эмоциональной Любы, почти любое событие могло быть – «улёт»! И тем ни менее, истории Любы ей нравились. Даже не смотря на их нередкую глупость и наивность.
Люба с разбегу плюхнулась в кресло рядом с Томой. Надежда только приступила к стрижке клиента. И по её равнодушному, мимолётному взгляду на соседнее кресло, можно было понять, что ей душераздирающие истории Любы поднадоели.
- Тома, ты даже не представляешь, какой у меня сегодня выдался день!
- Люба, рассказывай, не томи! - наигранно встревожено сказала Тома и посмотрела на отражение Любы в зеркале. - Публика у твоих ног!
- А, ладно! У Машки сегодня была истерика! Я её едва до дома довела.
- Что у неё приключилось? – улыбнувшись, спросила Тома.
Она знала вышеупомянутую подругу племянницы, достаточно хорошо. Маша была красивая, и плохо то, что она об этом знала, поэтому характер у неё был не из легких. Но дружить она умела и Любу ценила.
- У неё приключилась любовь!
- И что в этом плохого? – подала голос Надежда.
- А то, что втюрилась она в брата Веры, Димку!
- А что его любить нельзя? - встревожено, уточнила Тома.
- Наверное, можно, но это дохлый номер. Оказывается, он женат!
Надежда внимательно посмотрела на Любу и та, встретив ещё одного преданного зрителя, продолжила;
- Представляете?
А Тома уже ничего не представляла. Она вот уже несколько секунд, даже ничего не видела. Одно было хорошо, она всё ещё стояла, а не рухнула на пол подкошенная этой ужасной и мерзкой новостью.
- Это какой Дима? – уточнила Надежда, уже слышавшая об этом самом Диме от Любы и имевшая представление об объекте повествования. - Тот высокий брюнет, что приходит к нам стричься? Он ещё живёт где-то поблизости?
- Ну, да! Он! - подтвердила Люба.
- А вы, с Машкой, не знали раньше, что он женат? – всё так же, голосом дознавателя, спрашивала Надежда.
- Откуда? Мы же столько раз были у Веры в гостях, и никакой жены Димы там не было! О ней никто ничего не говорил. Мы были уверенны, что он свободен. Правда, на прошлой неделе, я, зная о Машкиной влюблённости, спросила у Димки напрямую, есть ли у него девушка?
- И что он? – спросила Тома, но не узнала свой собственный голос.
- Он очень удивился. Потом улыбнулся, и сказал, что у него нет девушки. У него есть кудесница. Самая настоящая кудесница! Том, а кто это такая?
- Кудесница?
- Ну, да.
- Я потом тебе постараюсь объяснить, - растерянно произнесла Тома, всё еще не понимая сути происходящего.
Хотя она и вспомнила, что Дима именно её, на прошлой неделе пару раз, называл – Кудесницей. Она даже вспомнила, при каких именно обстоятельствах, он её так называл. А обстоятельства были из тех, что даже совершеннолетней Любе о них пока рано знать.
- А, ну, хорошо, - всё также с задором повествовала Люба. - Так вот, сегодня мы после пар пошли к Вере домой. А там было такое!
- Неужели вы застукали Диму с Кудесницей? – хихикнув, спросила Надежда.
- Хуже! Мы пришли как раз в разгар бурной семейной ссоры. Оказывается, внезапно приехала жена Димы и они ругались. Вернее, орала только она, а он молчал. Там правда был ещё какой-то мужик и, судя по тому, что жена Димы его называла «Папа», это был её отец. Отец у неё, конечно, упакованный тип. Наверное, из этих… из «новых русских». В шикарном костюме, руки в перстнях.
- А на шее цепь золотая в палец, - подсказала Надежда.
- Нет. Цепь я не видела. Костюм был, галстук был. Часы дорогие. А цепь я не видела.
- Ну, ладно. Ты не отвлекайся! Дальше-то что было?
Надежда с головой ушла в эту историю и даже отвлеклась от клиента. А вот Томе было уже всё равно, что было дальше. Ведь главное она уже услышала, у Димы есть жена. Жена… Теперь ей стало понятно, почему он не предлагал ей расписаться.
«Но зачем умолял обвенчаться?
Это что такой способ двоеженства у особо изощрённых кобелей?
А зачем ему нужен был ребёнок от меня? Тоже чтобы потешить самолюбие»?
Тома не выдержала груза вопросов, подошла к кулеру, подставила стаканчик и по привычке набрала сначала холодной, а потом разбавила её горячей водой, до оптимальной температуры. И стала пить воду, пытаясь, успокоится. Живительная влага попадала в организм, а жизнь наоборот, казалось, покидает его.
В кармане завибрировал телефон, и сразу же зазвучала красивая мелодия. Тома извлекла телефон, посмотрела на дисплей и замерла. Звонил абонент «Дима». Она не могла ему ответить. И не потому, что не одна. Она не могла сейчас слышать его голос. Слишком больно. Возможно потом. Когда-нибудь.
- Тома, ты ответишь? – спросила Люба, заметив ступор тёти.
- Потом. Твоя история мне интересней. Не хочу пропустить самое интересное. Рассказывай.
И Тома, удержанием кнопки «решетка», перевела телефон в режим «без звука». Звук и вибрация тут же прекратились, но абонент продолжал звонить. Тома убрала телефон в карман и продолжила пить воду.