Мальчишка радостно подхватился и взволнованно закричал:
— Фёдор, узрел, как сокол избил лебедя?!
— Узрел, княжич, узрел, славная ныне вышла охота! Твой отец будет доволен, — ответил молодой пестун[8] княжича.
— Скажи, Фёдор, это правда, что вороны в грознике[9]не пьют воду? — обратился к нему княжич, завидев стаю воронов, с криками кружащуюся над местом, где упал лебедь.
— Крук — зловещая птица. Где кружит чёрная стая, там непременно беда. Слетаются они на мертвечину, а если каркает на избе — быть в доме покойнику. Хотя мудрости чёрному не занимать: умеет оживлять сваренные яйца при помощи известных ему целебных трав. Живёт он двести лет, а всё потому, что не жалует лишние хлопоты, любит поживиться за чужой счёт. Но хоть птица гораздая, а наказал её Бог за жадность. Вот и сидит крук с раскрытым клювом в сенокос у воды, мучается от жажды, а ослушаться Бога, испить водицы, боится.
Княжич недоверчиво прищурил глаза.
— Сдаётся мне, Фёдор, что это неправда. Господь любит всякую тварь. И ворона тоже.
Фёдор помог княжичу Михаилу взобраться на скакуна. Пришпорив коней, они поскакали к группе охотников, где, окружённый сокольничими, ловчими и псарями, находился отец княжича, черниговский князь Всеволод Чермный[10].
Подоспела макушка лета, сухие жаркие дни чередовались с ненастьем, когда седые, с просинью облака наперегонки неслись по низкому небосводу. Сталкиваясь, они гремели и расписывали небо слепящими огненными узорами, яростно стегали землю ливнями.
По утрам над сырой землёй курчавилась тёплая туманная дымка, буйно вздымая дикорастущие травы. Наступила благодатная пора сенокоса. Над лугом вольно ширилась песня. Обнажённые по пояс смерды и княжеские холопы[11] в такт раздольной мелодии дружно взмахивали косами, оставляя за собой волнистые ряды разнотравья. Изредка кто-то останавливался, утирал струящиеся по лицу липкие ручейки пота, потом отстёгивал висевшую на поясе деревянную бутыль с квасом и с наслаждением к ней прикладывался. А испив и обтерев рукой губы, удовлетворённо крякнув, споро включался в работу, догоняя своих товарищей.
Княжич направил своего жеребца мимо растянувшихся в неровный ряд косарей. Молодой жеребец, поравнявшись с косцами, вдруг заартачился, затоптался на месте. Княжич, натянув поводья, грубо ударил его кнутом. Заржав от боли, жеребец резко сорвался с места. Тревожно закричал Фёдор. Его крик услышал дюжий косарь и, увидев скачущую на него лошадь, успел схватить её за узду.
С побелевшим от испуга лицом княжич неподвижно застыл в седле, крепко вцепившись обеими руками в холку жеребца.
С криком: «Жив, слава Богу, жив!» — примчался Фёдор.
— Не ушибся, княжич? Не досмотрел, каюсь, ну да что теперь говорить, главное — не повредил себя!
Он помог питомцу слезть с жеребца. А косарь, поглаживая беспокойного скакуна по храпу, с укоризной ему выговаривал:
— Ишь, что вздумал, княжича нашего напугать!
Подскакал со свитой князь. Увидев, что с сыном ничего серьёзного не случилось и возле него суетится боярин Фёдор, обратился к стоящему рядом косцу:
— Как звать тебя, смерд?
Тот отпустил успокоившегося коня и низко, до земли, поклонился.
— Прозывают меня Молчаном. Бортник я, а сегодня по наказу тиуна[12] вышел на сенокос.
— Я твой должник, Молчан! Может, тебе что-нибудь надобно?
— Сделал я то, что должен был сделать любой на моём месте. А позволь, князь, высказать просьбу, — не растерялся бортник.
— Говори, чего же ты от меня хочешь?
— А прошу я, светлейший князь, чтобы ты пособил моему отроку Андрею, направил его в обучение ковалю. Очень уж любы ему щиты и мечи руськие, сам хочет ковать их.
— Оружейники нам нужны, потому просьба твоя похвальная. Быть по сему, привози сына в Чернигов! На моём дворе в Красном тереме отрока встретят и сведут в учение к лучшему черниговскому мастеру.
А благодарить меня не надо, — увидев, как низко кланяется и пытается что-то сказать смерд, остановил его князь, — свою преданность ты мне уже показал!
В загородных хоромах князя Всеволода пировали по случаю окончания удачной охоты. Всюду ярко горели свечи, тусклые блики причудливо колебались на иконах и оружии, развешанном по закопчённым дубовым стенам гридницы[13].
10
Всеволод (Даниил) Святославович Чермный (?-1212) — сын великого киевского князя Святослава Всеволодовича (1181–1194), героя «Слова о полку Игореве». Князь Черниговский (1202–1210), Киевский (1206–1207, 1210–1212).
11
Смерд — свободный, независимый от князя или боярина крестьянин. Холоп — несвободный человек, раб.
13
Гридница — помещение в княжеском дворце, где обычно проживала младшая дружина князя (гридь), князь проводил здесь приёмы и устраивал пиры.